Возрождение Тёмной
Шрифт:
Вот так и сегодня, когда Чживэй обернулась, то внезапно оказалась одна.
Молчун нашелся на дереве, дремавшим на одной из веток. Чживэй легко поднялась в воздух и приземлилась у его головы.
– На пятом горном пике вишневый сад, – Чживэй нагнулась к нему.
Молчун глаз не открыл, и тогда она осторожно, подушечками пальцев, провела по его ресницам. Те затрепетали, но глаза по-прежнему были закрыты.
– Не ленись, – проворчала Чживэй. – Проверим нашу силу? Или боишься проиграть?
Кажется, вызов сработал. Удивительно, но стоило бросить Молчуну вызов, как в нем сразу же просыпались внимание и интерес к окружающему миру. При помощи этой хитрости можно было заставить его сделать что угодно, кроме, может быть, заговорить.
– Вон те пики, – ответила Чживэй на немой вопрос, указывая пальцем. – Ах, ты!
Молчун, не дожидаясь, побежал вперед прямо с ветки.
Полеты в воздухе давались ему легче, чем Чживэй, но зря он надеялся, что доберется быстрее! Чживэй занималась усерднее его.
Парочка неслась наперегонки по облакам, которые Шэнь называл утренними вздохами дракона, прыгая с одного воздушного потока на другой. Молчун взлетал все выше с невероятной легкостью, будто за спиной у него были крылья. Чживэй следовала за ним, как вихрь, не отставая ни на шаг.
Пятый горный пик, вишневый сад, приближался, и Чживэй начала ускоряться, воображая себя стрелой, выпущенной из лука. Заприметив высокое дерево четвертого пика, Чживэй оттолкнулась ногой и полетела вперед. Не сомневаясь, что оставила Молчуна далеко позади, Чживэй ликовала ровно до момента, когда поняла, что, похоже, воздушный поток несет ее дальше, чем нужно.
Тогда она извернулась, хватаясь за ци солнечного луча и собираясь притормозить. От красоты открывающегося вида у нее перехватило дух. И в это мгновение Молчун ухватил ее за руку и потянул вниз к вишневому саду. Они закружились, олицетворяя вечный танец ветра и огня, и стремительно направились вниз.
Ощутив теплую ладонь на талии, Чживэй потеряла концентрацию и почувствовала, что падает. Она ухватилась за отворот одежды Молчуна, чтобы удержаться, но тот от резкой смены ритма тоже потерял равновесие. Все, что Чживэй запомнила перед падением, это пронизывающий взгляд Молчуна, а дальше они покатились по земле. Каким-то чудом удар не пришелся по телу Чживэй, хотя они прокатились несколько раз, прежде чем замерли.
Чживэй прислушалась к ощущениям в теле: с ней все было в порядке. Она лежала поверх Молчуна, и тот крепко держал ее в объятиях.
– Я в порядке, можешь отпустить, – отозвалась Чживэй с интересом, всматриваясь в его обеспокоенное выражение лица.
Скулы Молчуна покраснели, словно его поймали на чем-то неприличном, и он тут же разомкнул объятия, раскидывая руки на манер звезды.
Выражение его лица быстро сменилось на вопросительное, потому что Чживэй не торопилась подниматься. Нежно перебирая пальцами по его щеке, она игриво провела вдоль линии подбородка.
– Спасибо за спасение.
Молчун резко приподнял ее, снимая с себя и усаживая рядом, и откатился, после чего сел, прижав к себе колени. Выражение красных глаз оставалось непонятным, а вот язык тела просил держаться подальше.
– Прости, – мягко сказала Чживэй.
Ей нравилось его дразнить, потому что он мило смущался.
– Наберешь вишни?
Молчун тут же поднялся на ноги.
– Эй. Я спросила тебя, а не приказала. Ты можешь…
Но Молчун уже начал срывать сочные ягоды, и Чживэй последовала его примеру.
Наевшись вдоволь вишни, они устроились в саду, наблюдая за закатом.
– Быть может, потом я вернусь сюда. Буду бродить среди гор, ловить животных, питаться вишней. Жить в нашей пагоде…
Чживэй опустила взор на свои покрасневшие от сока пальцы.
– Я боюсь, что кто-то умрет. Я обещала защитить семью, я обещала защитить Джию… Я правда пыталась. Я была умна, я использовала силу, но кто-то всегда оказывался сильнее меня.
Поймав проницательный взгляд Молчуна, Чживэй не была уверена, понимал ли он, о чем она. Но главное, он слушал.
– Империя Чжао – глупая шутка. Светлых бы стоило выжечь за все страдания темным, однако любая война – прежде всего война. Десятки, сотни бессмысленных смертей. И даже если чаша весов склонится в этот раз в пользу Темных, то через несколько сотен лет теперь уже жертвами будут Светлые, и они взбунтуются.
Молчун пододвинул руку ближе к ее. Теперь они лежали рядом, хотя пальцы не касались.
– Но темные заслуживают спокойную жизнь. Несколько лет восстановления от страданий. Группы поддержки, принятие себя, ведь никто не заслуживает мир, где кто-то отвратителен просто по факту своего рождения. Нужен мир, где они не просто смогут спокойно жить, но смогут восстановиться от многих лет страданий. Просто мир, где темные могут выбирать искусство или философию, и никто не может отнять у них этот выбор.
Чживэй посмотрела внимательно на Молчуна, ожидая увидеть, что он думает, однако в этот раз он не ответил даже взглядом. Слишком напуган, чтобы мстить? Или так сильно ненавидел, что милосердия в нем больше не осталось? Или прав был Шэнь, и душа Молчуна теперь была пустыней, прикрытой лишь оболочкой?
Его молчание разозлило Чживэй. Соратник, напарник, которого она себе выдумывала в голове, на самом деле был всего лишь не сказавшим ни слова израненным темным.
– Возвращаемся, – холодно сказала Чживэй, поднимаясь с места. И Молчун покорно последовал за ней.
Шэнь не волочился за ней как Молчун, он просто появлялся практически из ниоткуда, требуя все возможное внимание к своей персоне. Это получалось у него даже без каких-либо усилий: едва он приходил, и весь остальной шум приглушался.
– Все еще злишься на меня за белые волосы? – на его лице безмятежная улыбка, но взгляд цепкий.
Чживэй избегала его несколько дней после разговора на поляне.
– Хочешь, чтобы я злилась? – она кивнула на два меча в его руке.
– Злость предпочтительнее молчаливого бойкота, – хмыкнул он. – Сразимся?