Возрождение
Шрифт:
Этот аргумент подействовал убойно, и скоро Слава уже поднимался в воздух, направляясь на свой бессменный пост возле бокса с непутевой Хагрой и любимой женой Лерой в одном лице.
День уже подходил к концу, и Слава чувствовал моральное удовлетворение: выиграл маленькую локальную войну, разведал обстановку, пришиб несколько Мудрых и набрал продуктов – какое завершение дня может быть лучше? Пройдя над лагерем грессов, машущих ему копьями и мечами – то ли салютуя, то ли показывая, что они ему кишки выпустят, он подумал, что этих существ тоже как-то надо приводить в цивилизацию. Ну да, это продукт генной инженерии, чисто утилитарный проект Мудрых, но разве все мы не проект
Пролетев через шлюз, он максимально глубоко залетел внутрь коридора корабля и остановился уже во втором коридоре, за дверью которого начиналась Лаборатория. Тирас он почему-то не увидел, хотя и сказал ей дежурить возле входа и следить, чтобы никакой любопытный или слишком смелый гресс не забрался внутрь. Слава подозревал, что, несмотря на страх перед Мудрыми, несмотря на их безусловное подчинение этим женщинам, кентавры иногда совершали набеги на внутренности корабля, хватая все, что плохо лежит. Вот откуда у них вдруг появлялись мкары и игловики, лучеметы и генераторы – достаточно лишь пошариться в обломках скутеров и флаеров, чтобы найти что-то интересное. Кстати сказать, это доказывало ум этих созданий и их автономность как отдельной расы. За один этот маленький бунт против власти Мудрых они заслуживали жизни – Слава так считал.
Соскочив со скутера, сняв шлем, он осторожно пошел в Лабораторию, опасаясь засады. Мало ли кто тут оказался, пока он целый день гонял супостатов и спасал мир. Дверь открылась, и первый взгляд Слава бросил на бокс Леры-Хагры. Он был открыт!
Сердце Славы захолонуло, и он бросился вперед, готовый к бою и полный противоречивых ожиданий – от радужных надежд до черных мыслей. Заметив Тирас, склонившуюся над чем-то в углу, где они спали, он подбежал к ней:
– Она жива? – У него перехватило горло, и получилось что-то вроде вороньего карканья.
Тирас подняла на него глаза, ничего не сказала, и тогда Слава перевел взгляд на то, что было накрыто одеялом. У него вытаращились глаза; не поверив им. Глаза у него вытаращились от ужаса, и он сбросил одеяло.
И увидел невообразимое существо.
Одна половина лежащей на подстилке девушки была Лерой, другая – Хагрой. Разделены ровно, как по линейке, даже прически – Лерина, белая, платиновая, была короткой, а волосы Хагры, слегка отросшие за то время, что они были в транспортнике, угольно-черные, как у обычной брюнетки. Но мало того, половинка Леры выглядела так, как когда-то, сразу после того как ее изменили модификаторы рабовладельца, – она была пятнистой, как леопард, а глаз вместо пронзительно-синего был желтым и с вертикальным зрачком. Половинка Хагры была такой, как если бы девушку разрубили по росту точно пополам – нормальная половинка, с небольшой грудью, длинной ногой и крепкой ягодицей.
Почему-то мозг Славы выхватил вроде как и несущественную, но странную деталь – пупка не было. Славе нравилось целовать пупок Леры во время их сексуальных игрищ. Не у всех женщин пупок красивый, а у Леры была такая аккуратная впадинка, очень эротичная и аккуратная – так и просилась, чтобы туда вставили колечко с небольшим бриллиантом. Он всегда смеялся, что этому бриллианту-пупку нужен еще один бриллиант. Но у них как-то руки до этого не доходили… Короче, не было этого «бриллианта». Как будто она и не рождалась никогда от живой матери, а была выращена в пробирке. Или создана волей Бога.
Существо подняло руку Леры с темными неровными пятнами, улыбнулось краем рта и попыталось сказать что-то, погладив Славу по щеке. Он не разобрал слов, потому что вторая половина рта Леры-Хагры при этом осталась неподвижной в застывшей гримасе печали, и получилось что-то вроде бормотания младенца, пытающегося что-то сказать, но выпускающего лишь «агу! агу!»
– Давно оно вылезло? Она вылезла… – удрученно спросил Слава.
– Часа два как. Идти не может, падает. Что-то пытается сказать, но я ничего не понимаю, – со страхом сказала Тирас. – Я положила ее на подстилку, она с тех пор тут и лежит! Слава, что это такое? Такое впечатление, что двух девушек разрубили пополам и срастили друг с другом! Как это может быть?
– Как? – Слава внезапно пришел в ярость. – Да вот так! Если какая-то дура лезет не туда, куда надо, тычет не то, что можно, – вот и получается такой результат! Что, Хагра, получила? Лер, если ты там, помаши мне рукой.
Пятнистая рука поднялась и сделала жест, как Брежнев, стоящий на трапе самолета или на трибуне мавзолея.
Слава задумался: как же с ней поговорить? Потом отбросил эти мысли и спросил:
– Хагра, если можешь думать и соображать, помаши рукой.
Смуглая рука поднялась и опустилась. Глаз Хагры виновато посмотрел на Славу, и из него выкатилась большая, крупная слеза.
– И не фиг плакать! Сама виновата и Леру подвела! И чего с вами теперь делать, ума не приложу! – Слава схватился за голову, закрыл глаза, потом снова открыл и с удивлением увидел, что теперь пупок на животе существа имелся – такой, каким он его запомнил у Леры. Впрочем, у Хагры был похожий пупок. Но раньше-то его не было! Какая разница, кому принадлежала эта аппетитная впадинка – до этого на ее месте была просто гладкая поверхность! Слава ошеломленно замер, не веря своим глазам, потом спросил у Тирас:
– Она менялась? У нее что-то изменялось, пока она тут лежит?
– Да, и это страшнее всего! – ответила та с испугом. – Она постоянно меняется: то вдруг вся покроется этими странными пятнами, то станет обычной, как до того, как попала в эту штуку, то вдруг сделается полосами. Последние полчаса она стала вот такой – половинками, и с тех пор так и лежит. Я не знаю, что делать, сижу возле нее, и все. Боюсь. Я такой страсти никогда в жизни не видала! Что это, Слава?
– Что? Познакомься: вот та, пятнистая половинка – это Лера, а вот эта, дурковатая, смуглая – Хагра. Одна из них моя жена, вторая ее подруга.
– В одном теле? – Глаза Тирас обещали выкатиться из глазниц и упасть на пол, как у волка в диснеевском мультике.
– В одном теле. А теперь каким-то образом они перетягивают одеяло друг у друга, не понимая, что мешают своей второй половинке жить. И еще – приобрели свойство менять тело. Лера была когда-то вот такой пятнистой – давняя история, долго рассказывать. Плохие люди с ней это сделали. Потом мы изменили ее тело, и она стала выглядеть как нормальный человек. А тут видишь – ее мозг откуда-то вытащил воспоминания тех дней, и она в момент опасности приобрела тот облик, который, по мнению ее подсознания, наиболее подходил для борьбы, для битвы. Вот и результат. То же самое с Хагрой. Теперь они превратили свой общий организм в этакую мешанину, тесто, из которого лепят то, что хотят. Вот только абсолютно неосознанно и глупо. Так, дорогие подруги мои?