Возрождение
Шрифт:
— Лорд Вассиль, я прибыл, чтобы укрепить связи между нашими семьями. И мой отец, и мой дядя всегда испытывали к Мардекам глубочайшее уважение и ценили вашу службу на благо Империи. Всем известна ваша безукоризненная честность. И я приехал к вам в трудный час, веря, что вы поможете мне сбросить узурпатора с трона, на который его посадили убийцы моего отца.
Старый Вассиль держался напряженно и неуверенно.
— Отлично сказано, господин Александр. Мы слышали уже немало слов. Мардеки не питают любви к Эдеку и этим псам Хамрашам, которые посягают на чужие права… но… господин… — Он взглянул Александру
— Я ваш законный Император по праву рождения, помазанный правящим Императором в день моего совершеннолетия. Ни один человек, даже самый знатный дерзиец, не может отнять у меня этого.
— Но наш Император убит. Мы слышали, что между вами были ссоры, вы все время спорили. Твоя несдержанность всем известна… и то, что ты быстро хватаешься за меч. И теперь ты приехал к нам в таком виде…
Лорд Вассиль похлопал по шее свою лошадь, успокаивая ее. Александр и его лошадь оставались неподвижны.
— В день моего помазания Император объявил меня своим Голосом и своей Рукой. Больше двух лет я говорил от его имени и пользовался всей полнотой его власти, как он и хотел. Любой человек в Империи, лорд Вассиль, даже Император, может спорить с самим собой. Вот правда о смерти моего отца: Хамраши восстали против моего законного правления. Когда пришло их время расплачиваться, они организовали заговор против Императора и его сына, опасаясь, что моя рука, которая «быстро хватается за меч», поднимет достойные Дома, хотя бы Мардеков, выше их. И ты предлагаешь мне сдерживаться и позволить им и дальше творить беззаконие? А что до моего вида… трусы и захватчики боятся настоящих воинов.
Александр рисковал. Менее влиятельные Дома уже долгие годы восставали против Двадцатки, но, разумеется, только прихоть Императора могла возвысить одних и унизить других. Вассиль колебался, внимательно разглядывая принца, словно он соотносил его слова с его внешним видом.
— Какой настоящий воин покинет свое войско? — прервал молчание Хадеон. — И чем одни убийцы лучше других?
— Какой настоящий воин участвует в скачках, когда его брат-дерзиец умирает на рыночной площади? — Давно сдерживаемая ярость Александра вырвалась. Казалось, что скала под оливковым садом грозно вторит ему. — Братья, чье преступление состояло лишь в том, что они верно служили своему Императору, и чья кровь взывает к отмщению, как и кровь моего отца? Мой вид говорит о служении долгу. Отчего ты выглядишь иначе, мальчишка?
Покрасневший Хадеон схватился за меч, но быстро отдернул руку, когда его отец поднял руку и заговорил:
— Прошу тебя, Александр. Мой сын просто хотел сказать, что мы рискуем безопасностью всего семейства, наше положение и без того шатко. Те, кто осмелился открыто выступить против Эдека, быстро, как ты видел, умолкли. Действительно, не было ни обвинения, ни суда, наших братьев убили просто по слову этого самозванца. Видеть тебя во плоти и слышать твои слова — лучшее доказательство твоей правоты. Но еще мы слышали, что ни один из Двадцатки не поддержал тебя. Малые семейства рискуют самим своим существованием, они не вынесут преследований…
— Эдек купил Двадцатку, пообещав им чужие поместья, — заявил Александр. С ледяным спокойствием он перечислил те факты, о которых сообщил Кирил: о конфискации земель, о подкупах и предательствах,
— Но что ты предлагаешь, мой господин? Чтобы восстановить твое положение, необходима поддержка Двадцатки, а мы снова останемся в тени.
— Никогда больше, Мардек, — ответил принц с леденящим кровь спокойствием в голосе. — Никогда больше Двадцатка не будет мне служить, они не будут моими союзниками даже на правах самых младших. Передай лордам Фозети, Кандаварам, Наддисинам, Бекам, всем достойным Домам, долгое время остававшимся в тени… Я найду другой путь. Клянусь кровью своего отца и своим мечом, ради погибших воинов Карн-Хегеса, я найду его.
Пожилой дерзиец едва заметно кивнул, выражая свое одобрение, этот кивок говорил о полной победе Александра. К сожалению, эта победа мало что давала ему. Лорд Мардек был так же тверд, как скалистое подножие Карн-Хегеса.
— Мы скорбим о смерти твоего отца, лорд Александр, мы уважаем его желание увидеть тебя коронованным. Возвращайся сюда с доказательствами того, что другие верят твоим словам и одобряют твои планы, и Мардеки поскачут с тобой и с ними в Загад. Но до того мы ничего не станем делать, и твое присутствие здесь будет для нас нежелательно. Твое пребывание в городе представляет угрозу для всех нас, и особенно для моей семьи. — Старый лорд попрощался с принцем величественным кивком. — Счастливого пути, Ваше Высочество.
Можно подумать, что Александр собирался выехать из города со всеми полагающимися ему по праву церемониями. Старый воин развернул коня и направил его к дому. Юный Хадеон сделал то же самое, правда с меньшей ловкостью и молча. Короткий кивок, и он тоже исчез за деревьями.
Сначала Александр отказывался воспользоваться гостеприимством Ванко, предпочитая ночевать в грязном переулке, чем под одной крышей с трусом, но я убедил его, что под крышей мы будем в большей безопасности. Я не хотел ставить под удар семью манганарца, но нам был необходим отдых, а кроме того, следовало перебинтовать ногу принца. Я боялся того, что мы увидим, когда снимем сапог. В последнее время состояние ноги значительно улучшилось, но сейчас Александр едва мог пошевелить ею.
На самом деле больше всего на свете я хотел этой же ночью уехать из Карн-Хегеса, но в городе жил один из младших лордов Дома Фонтези, который сражался когда-то с Александром, и принц хотел навестить его на восходе солнца. Если молодой человек выслушает его, возможно, один из Домов Двадцатки перейдет на его сторону. Несмотря на свои самоуверенные заявления, принц по-прежнему был уверен, что ему не победить только лишь с одними младшими Домами в союзниках.
Через час после нашего появления в доме зятя Ванко сам Ванко и его дети переместились в козий сарайчик за лавкой горшечника, оставив балкон под плоской крышей, лучшие гостевые апартаменты в доме, нам с принцем. Я возражал, говоря, что мы с братом сами прекрасно переночуем в козьем загоне, лично я был готов ночевать хоть в терновом кусте.