Возрождение
Шрифт:
– Возможно. Сейчас для всех в колледже, кто обеспокоен - ты со своей семьей до тех пор, пока не оправишься от травмы головы. Ты упомянула о своей миссии раньше. Помнишь, почему ты была в этой школе?
– Вы имеете в виду, какая у меня была миссия? Да, я помню.
Немного напряжения спадает с лица Мэлоуна.
– Хорошо. Ты не помнишь, нашла ли ты то, что искала?
Плохие люди идут. Читай Харриса. Беги!
Этот фрагмент воспоминания - или что бы это ни было - врезается в меня, крадя дыхание. Я подпрыгиваю, мое сердце выскакивает,
Я восстанавливаю контроль прежде, чем ноги упадут на пол, и замираю. Что это было? Плохие люди - это были те мужчины на Южной станции. Не учитывая того, что они не были плохими вообще. Теперь я поняла это. Они не опасны для меня. Они никогда не были опасными для меня.
Но Х — вот о чем этот фрагмент? Это из-за организации, которая разыскивает Х?
Убирайся. Вон.
Тупой мозг. Тупой поврежденный компьютер.
– Семь, что это? — Мэлоун подпрыгивает вместе со мной. Он нависает надо мной, беспокойство охватывает его лицо.
Я подтягиваю ноги под себя и улавливаю запах своей кожи. Вдобавок ко всему прочему, мне нужно в душ.
– Я не знаю. Думаю, я нашла кое-что. Это беспокоит меня, но я не помню, что это такое. Имею в виду, если бы я обнаружила кто такой Х, то связалась бы с вами сразу, как только у меня появилась возможность. Поэтому это не имеет смысла.
Мэлоун поправляет одеяло вокруг меня.
– Вполне возможно, ты была скомпрометирована, когда обнаружила, кто это, и именно так тебя ранили. Я попрошу кого-нибудь побродить по колледжу и попробовать выяснить, не пропал ли какой-нибудь студент без вести. Между тем, врачи говорят, что самое лучшее для тебя - это вернуться к обычному образу жизни. Это должно помочь вернуть твои воспоминания. Отдохни здесь подольше, и я пошлю кого-нибудь за тобой.
Но я не чувствую себя так, словно я отдыхаю. Я обеспокоена. Как только Мэлоун уходит, я встаю с постели и брожу по комнате. Плитка холодная под моими босыми ногами, но я не обращаю внимания на холод. Еще больше кусочков мыслей и образов возвращаются ко мне, но они далеко. Как будто это другая жизнь.
В какой-то момент за три с половиной месяца, сто четыре дня или сто сорок девять тысяч семьсот шестьдесят минут, пока я была в КиРТе, я перестала притворяться Софией и начала действительно быть ею. Не Софией с поддельной предысторией и фальшивым отцом, который работает на правительство. А настоящей Софией, той, которая помогает Одри с ее домашним заданием по физике, и начиняет чипсы замороженным йогуртом, и не любит ничего больше в среду вечером, чем соревноваться с Кайлом в игре «Ultimate Siege II» на его игровой приставке.
И которая иногда честно проигрывает, черт бы его побрал.
Я полагаю это потому, что София — это также Семь, просто Семь, о которой я не знала, что была или могла быть.
Прежняя - София Семь - это все работа и никакой игры. Она может вырабатывать стратегию, и стрелять, и свободно говорить на девяти языках, но она никогда не играет в игры ни по какой другой причине, кроме радости. Она знает, как танцевать вальс и танго, но она никогда не была на официальных танцах. Ее учили терпеть бессонницу, блокировать боль и игнорировать холод
Жизнь обычного студента колледжа. Как Кайл. Как человек.
Она убивала, но она не жила.
Я закрываю глаза. Она убивала. Я убивала. Может быть, они были ужасными людьми, те, которых мы убрали, но все же. То, что я сделала это так легко, вызывает тошноту. Думаю, что я должна была тогда что-то почувствовать. Как я могла быть таким роботом? И если Мэлоун или Фитцпатрик сотрут мои воспоминания, они сотрут эту новую Софию. Всё, кем я стала, всё, в чем я начала сомневаться, всё, что я начала чувствовать - исчезнет.
Они уничтожат меня. Сейчас я понимаю это.
Головокружение пронзает меня, и я хватаюсь за стул, дожидаясь, пока это пройдет. Где моя одежда? Где мой рюкзак? Телефон с контактами моих друзей?
Я бегаю по комнате и ищу, но естественно его там нет. Он у Мэлоуна или у одного из его лакеев, я уверена. Все заперто в кладовке, пока не будет определено, понадобится ли мне это снова. Нет никакого шанса, что мне разрешат выйти на связь с кем-то из КиРТа, пока не придется вернуться и закончить миссию. Тогда и только тогда, может быть, Мэлоун позволит мне отправить сообщения людям, чтобы мы могли удерживать появление моей нормальности.
Я смеюсь, хотя это не смешно. Я хочу вернуться настолько сильно, что это причиняет боль. Разве Девять не нашла бы это веселым. Я должна идти, и это располагает меня к ней.
Истощенная, я сажусь на кровать и провожу следующие несколько минут задумываясь о том, что делает Кайл. Даже не уверена, сколько времени прошло с тех пор, как я покинула Бостон. Он должен уже вернуться в кампус. Он пытался звонить? Если он не подставил меня, то должно быть обеспокоен. Правильно? Я беспокоюсь о нем, хотя не знаю, следует ли.
Бедный Кайл. Бедная я. В конце концов, я - хмурый робот.
Я слишком занята хандрой, чтобы увидеть, кто пришел, когда открывается дверь, и мгновение спустя я не могу двигаться из-за того, что попала в объятия. Затем я узнаю руки, которые радостно обхватили меня и голос, который называет мое имя. Вместо облегчения, я чувствую скользкое чувство вины.
Хотя, я уже не хандрю, но и не чувствую себя лучше.
Похоронив чувство глубоко в животе, я улыбаюсь красивому лицу Первого.
— Мне тоже приятно снова видеть тебя, бесстрашный лидер.
Когда он целует меня в лоб, я стараюсь не вздрогнуть. Это больше, чем то, что он должен делать, но и достаточно братский поцелуй. Если бы кто-нибудь важный увидел это, они бы просто скрежетали зубами над нашим несовершенным, эмоциональным мозгом. Они бы совершенно неправильно истолковали, почему это вызывает у меня слезы.
– Добро пожаловать обратно, - говорит Один.
– Я скучал по тебе. Мы все скучали по тебе.
– Я тоже по скучала по вам, ребята, - это правда, и она становится больше с каждой секундой. Один еще не убрал свои руки от моих рук, они теплые и приятные. Это проблема. Прежде чем я ушла, то, что я думала, он чувствовал, было достаточно опасно для меня. Сейчас это хуже.