Возрождение
Шрифт:
В данный момент тварь явно не собиралась атаковать, да и толком не видела ничего вокруг. Всё её внимание было приковано к источнику никогда ранее не звучавшей в этом мире музыки.
Хотя Руфусу, согласно плану, полагалось сейчас изо всех сил привлекать внимание чудовища к себе, он решил изменить тактику. Воспользовавшись тем, что звуки из жёлтой коробочки буквально загипнотизировали ламию, он лихорадочно плёл вязь заклинания. Не стоило сомневаться, что рано или поздно тварь почувствует чары, это было неизбежной сложностью в применении магии воды к родственному этой стихии существу. Если бессмертному творению давно умершего менестреля удастся удержать внимание ламии ещё на несколько
Из всех порождений Зла именно ламии считались наиболее разумными. Оборотень, почуяв запах свежей крови, становится совершенно шальным, не обращает внимания ни на что вокруг. К моховику, присмотревшему себе жертву, можно спокойно подойти сзади с топором и покончить с ним одним-двумя ударами. Рыцарь Смерти, осыпаемый зарядами боевой магии, будет тупо атаковать, не пытаясь уклониться.
Ламия оказалась умнее.
Совершенно неожиданно для Руфуса она метнулась к нему, выставив перед собой руки с длинными, острыми, как стилеты, когтями. Экзорцист уклонился в последний миг, лишь чудом не порушив столь старательно выстраиваемое заклинание. Промахнувшаяся тварь зашипела, хвост стеганул воздух, пронёсшись всего лишь в паре пальцев от лица Гордона, а уже мгновением позже ламия атаковала снова. Прекрасно владея данным от рождения оружием — когтями — она снова и снова кидалась на врага, а тот кружил вокруг монолита, подставляя под удары неподатливый камень. Пока что Руфусу отчаянно везло, но не стоило сомневаться, что долго это не продлится. Достаточно одной царапины, и яд ламии сделает своё чёрное дело.
При этой мысли у Ника из головы разом вылетели все наставления, полученные от наставника. Он дёрнулся, а затем выхватил этот неуклюжий пистолет, горько сожалея об отсутствии привычной шпаги, и выпалил в ламию. Грохот выстрела, слившийся со рвущей струны души музыкой, прозвучал истинным святотатством.
В ламию он не попал. К счастью, не попал и в Руфуса. Но внимание твари, следовало отдать ему должное, привлёк.
Несущая в себе память бесчисленных поколений, ламия с этим оружием уже была знакома, хоть и не лично. Знала и то, что увернуться от выпускаемых в неё крошечных стрел будет куда сложнее, чем от стрел обычных. А потому решила оставить шустрого противника на потом и в первую очередь разобраться с более опасным. В конце концов, у этого вертлявого человечка оружия не видно, а магия, которую ощущало чудовище, не вызывала особых опасений. Она, ламия, рождена в воде, провела в ней большую часть жизни и, если повезёт, из воды и уйдёт в посмертие. Ей ли страшиться родной стихии?
Ник понимал, что сейчас порождение Зла бросится на него. Что надо будет уклониться, нырнуть куда-то в сторону, уйти от взмаха длинных когтей. Но не мог. Его тело словно само превратилось в камень, напрочь отказываясь подчиняться хозяину.
Человек и полузмея замерли друг напротив друга. Ненадолго, не более чем на три удара сердца.
Именно этого времени хватило Руфусу, чтобы завершить плетение заклинания.
Облако голубых искорок окутало ламию, стремительно сгущаясь и превращаясь в тонкую льдисто-сверкающую оболочку, охватывающую тварь целиком, от макушки до увенчанного шипами кончика хвоста. «Оковы мороза» на время, отведённое действию заклинания, превращали жертву в статую. Только вот в случае с этой жертвой на долгую неподвижность рассчитывать не стоит.
— Ник, сеть! — заорал Руфус, срывая голос. — Ну же, быстрее!
Но парень продолжал стоять, словно его тоже накрыло морозным облаком. Экзорцист бросился к напарнику, выдернул из безвольных рук свёрток с сетью и принялся лихорадочно опутывать обледеневшее создание. Он едва успел — заклятье, не выдержав борьбы с родственной сущностью, рассыпалось с мелодичным
— Уф… — Гордон тяжело опустился на траву и принялся вытирать со лба пот. — Ник, чтоб тебя… Сказано было — не шевелиться. Куда полез, спрашивается?
— Я думал, она тебя…
— Думал он, — недовольно фыркнул экзорцист. — До меня ей тянуться надо было, а ты стоял, как запечённый поросёнок на столе, подходи и угощайся. Спасибо, конечно, что отвлёк, но в следующий раз ты уж лучше меня слушайся. А что растерялся — не переживай, это со всеми бывает в первый-второй раз. Выжили — и славно. Со временем поймёшь, что бояться порождений Зла не стоит. Опасаться — это обязательно, это весьма для здоровья пользительно. А бояться тут нечего. Сильная, ядовитая, опасная… но ведь и мы не просты, а, друг мой?
— Ну что ж, приступим, пожалуй…
Руфус вновь развязал свой мешок, содержащий, пожалуй, всё, что угодно, кроме вещей, действительно необходимых двум путникам в дальней дороге, сунул туда замолчавшую жёлтую коробочку, а затем принялся раскладывать на заботливо расстеленной прямо на траве тряпице устрашающего вида инструменты. Крючья, щипцы, зазубренные ножи, длинные иглы, покрытые насечками, не мешающими вонзить иглу в тело, но порядком затрудняющими последующее извлечение — весь этот палаческий инвентарь носил явственные следы частого использования по назначению. Похоже, с последнего применения никто не озаботился отмыть сталь от крови, и теперь некогда блестящую поверхность пыточных орудий покрывали самого недвусмысленного вида тёмные пятна.
— Ник, друг мой, выйди-ка с поляны и набери немного хвороста. Я понимаю, что на болоте с сухими дровами сложно… ну, веток наломай каких, что ли. Нам костерок разложить надо, — Гордон поднял какую-то железку, задумчиво повертел её перед глазами и пояснил, — поверишь ли, для поддержания беседы раскалённый металл часто полезнее, чем любые увещевания.
Юноша содрогнулся всем телом, но спорить не рискнул и молча отправился выполнять поручение. При этом его спина выражала самое искреннее неодобрение тому, что в ближайшем будущем должно будет произойти с пленницей.
Ламия уже не дёргалась, оценив прочность сети, и просто лежала на боку, глядя на Гордона в упор огромными жёлтыми глазами. Если бы не эти глаза, её вполне можно было назвать красивой… но именно они заставляли сразу же понять, что ничего общего у этого создания с человеком нет и быть не может. Даже хвост, по-своему изящный и немного завораживающий, не производил столь отталкивающего впечатления. Впрочем, если на хвост посмотреть внимательнее, по коже пробегал неприятный холодок — там, где концевые шипы касались земли, вечнозелёная трава уже увяла, образовав пока что небольшой, с пару ладоней, серо-желтоватый круг. Это существо питалась жизненными силами окружающего мира… Да, она предпочитала убивать людей. Но могла подкармливаться чем угодно, в противном случае ламии вымерли бы много веков назад.
— Пошшему проссто не убьёшшь? — внезапно прошипела тварь.
— Глупый вопрос от столь разумного создания, — хмыкнул Руфус, не поворачивая головы и продолжая извлекать из мешка всё новые и новые хитроумные приспособления. — Если я потратил столько сил, чтобы захватить тебя живой, следовательно, мне от тебя что-то надо.
— Шшто?
— Правдивые ответы на вопросы, — словно малолетнему глупышу, объяснил экзорцист. — Нет, ну сама посуди, о чём говорить с существом, хранящем в памяти всю историю мира. И не только нашего.