Возрождение
Шрифт:
Уже привычное мигание, и я снова в харчевне.
«Поздравляем! Вы подняли уровень умения «Слияние» до «2». Шанс получения визуальной информации глазами одного из членов группы 80 %. Время действия 25 секунд. Шанс получения звуковой информации — 30 %. Время действия — 15 секунд. Время перезарядки — 6 часов»
— Доброе утро…
Возген по обыкновению появляется из-за занавески за прилавком. Впрочем, с учетом того, что трансформаторная будка, она же вход в подземелье, находится на заднем дворе харчевни, ничего странного. Так ближе.
Мужчина тоже выглядит уставшим. Лицо сероватое, глаза воспалены. И без того темная щетина кажется угольно-черной.
— Будем надеяться.
Возген тяжело плюхается на стул за моим столом, бесцеремонно отбирает бутылку и в два длинных глотка допивает пиво.
Выкладываю перед ним упаковку ананасового сока.
— Спасибо… Во рту, как в Гораванской пустыне. За всей этой кутерьмой даже напиться времени не было.
Молча жду пока координатор утолит жажду. Разговор он начинает сам.
— Спасибо, Леонид. И от нас с парнями, и от всех тех, кого Хантеры сегодня не высушат. Этот склад настоящее убежище.
— Временное…
— Что? — он не сразу понимает. — Ааа… Что ж, как и все на Земле. Пока корабли Хантеров висят на орбите, у людей нет будущего, а лишь какое-то время в настоящем. У тех, кого мы, благодаря тебе спасли, его стало немного больше. И оно уже не такое страшное и унизительное.
— Наверно… Но я одного не пойму… Если Хантеров и их андроидов все же можно уничтожать, почему сопротивление прекратилось?
— Страх… — Возген бросил взгляд на Сашку и опустил глаза. — Об этом не принято говорить, правда слишком жестока и неприглядна… Военные еще готовы были сражаться. Но гражданское население нас не поддержало. Ведь никакой линии фронта не существовало. Бои шли повсюду. А женщины, когда у них на глазах гибнут дети, теряют здравый рассудок. Их инстинкты требуют защитить ребенка любой ценой, и они заставляли мужей, отцов, сыновей прекратить стрелять. Бросались на стволы, отнимали оружие. Устраивали демонстрации, бунты, а потом свергали мужчин в правительствах и, взяв власть, поспешно объявляли о полной и безоговорочной капитуляции целых стран. В надежде, что Хантеры пощадят выживших… А когда бойцы ушли в подполье, взамен на обещание не брать кровь у подростков, комитет матерей выдал инопланетянам и его. В считанные месяцы Сопротивление исчезло.
— Как-то слишком неправдоподобно звучит. Женщины победили мужчин, заставив сложить оружие? Нам же в школе рассказывали о беспримерном героизме девушек. Да и среди героев сопротивления их едва ли не треть. Что-то не сходится?
Я посмотрел на внимательно прислушивающуюся к разговору Сашку и пожал плечами. Вообще не смог представить, как Воробушек отнимает у меня бластер. Мне ведь даже бить ее не надо. Толкнуть сильнее, и она не сразу поднимется.
— Ты молод и понятия не имеешь, на что способны матери, защищающие детей. В зверином мире, самке с детенышем даже вожак стаи уступает. Но, да, гипертрофированный всплеск материнской любви произошел не сам по себе, а под ментальным воздействием Хантеров. Инопланетяне как-то просчитали это слабое место человечества и со всей безжалостностью нанесли подлый удар. К сожалению, мы поняли это слишком поздно. Когда женщины окончательно впали в панику и потеряли контроль над разумом, всецело поддавшись инстинкту.
— Ментальная атака… — протянул я. — Тогда понятно. Твои бойцы, давеча, тоже дружно руки подняли, когда Ка-Гор вам по мозгам ударил.
Я умышленно не вспомнил о нем самом, но Возген понял правильно и опустил взгляд.
— Да. И это тоже. Можно преодолеть страх и заставить себя идти под пули. Но, что делать, если твои жена, мать, дочь, сестра… и даже твои мысли против тебя? Многие пали духом, отчаялись. Одни сдавались, другие сходили с ума, третьи — стрелялись. Я и сам был близок к этому… Единственная надежда, которая позволяла мне жить и не пустить пулю в лоб — случайно полученная информация о проекте «Возрождение». И я бесконечно рад, что дождался. Теперь мне даже умирать будет не так обидно. Зная, что у Человечества все же есть шанс. И за это, Лёня, тебе отдельное спасибо.
Отпираться и убеждать, что я понятия не имею, о чем он — бессмысленно, все равно не поверит. Да и зачем? Сейчас в жизни людей не так много поводов для радости. Так зачем отбирать ее? Тем более, что от меня ничего не требуется. Всего лишь многозначительно промолчать.
— Да… Вот… Держи. То, что обещал.
На стол ложатся два небольших пластиковых прямоугольника с характерным тиснением и голограммой.
— Это чистые бланки удостоверения личности. Женский и мужской.
— Чистые? — смотрю недоуменно.
— Увы… У меня нет соответствующей аппаратуры, чтобы их заполнить, — разводит руками Возген. — Но, проблема решаема. Найдете в Старом городе лавку по починке обуви. Спросите Керима. Ему передадите привет от Гургена Тощего и спросите о здоровье тетушки Анаис. И он все сделает, как надо. Да… Ты говорил, что с деньгами проблем нет?
— Подтверждаю.
— Хорошо. Потому, что услуга платная. И если вам нужны документы способные пройти любую проверку, готовь не меньше тридцати золотых.
Задребезжала упавшая на стол ложка, и мы дружно развернулись к Сашке. Та сидела с открытым ртом и только ресницами хлопала.
— Сколько?!
— Нормально все, — махнул я рукой. — Не морочь себе голову.
Девушка закатила глаза под лоб, показывая, что люди сошли с ума, если способны обсуждать такие суммы, но комментарии оставила при себе. Говорю ж, умная девочка.
— Что и требовалось доказать… — сделал вывод и Возген. Впрочем, чему удивляться? Сам я, по его разумению, никак не мог обладать такими деньжищами. Значит, за мной кто-то стоит. И скорее всего — это организация. И если он, территориальный координатор, ничего о ней не знает — тайная и могущественная. Нет, не так… Очень тайная… Как раз подходящая под параметры проекта «Возрождение». А если к этому приложить мое сольное выступление при освобождении заложников, то все складывается один к одному, как пазлы.
— Спасибо… — беру бланки и прячу в нагрудный карман.
— Лёня… — в голосе Возгена так много просящих интонаций, что это даже не идет такому крупному мужчине.
— Что?
— Ты совсем ничего не можешь рассказать? Или еще чем-то помочь?
— А что Сопротивление?
— Я же говорил: его больше нет. Как организации. Наверняка, по всему миру таятся отдельные, случайно уцелевшие, группы, вроде моей. Но все сами по себе. Никакой связи, никакой координации.
— А вы как не попались?