Возрождённая любовь
Шрифт:
Накануне операции он со словами благодарности вручил ей конверт с жалованьем, неловко пошутив, что надеется и на следующей неделе быть в состоянии лично заплатить ей. У нее больно сжалось сердце: хотя она очень верила в профессора ван Вийкелена, но ведь могло случиться и непредвиденное. Она сунула конверт в карман фартука, в который раз с беспокойством вспомнила о Боллингере, о его странном письме, в котором он почему-то просил хотя бы неделю не высылать ему больше денег. С одной стороны, это даже кстати, так как она еще не придумала, как переслать ему деньги, но с другой стороны...
Профессор ван Вийкелен
Операция прошла успешно, хотя о результатах говорить было преждевременно. Абигайль доставила пациента в операционную и осталась ассистировать анестезиологу. Наконец-то она получила возможность понаблюдать, как работает профессор ван Вийкелен, а оперировал он блестяще. Когда операция была закончена, он коротко поблагодарил операционную сестру и удалился, не сказав более ни единого слова. Однако уже через несколько минут после того, как де Вита привезли в палату, он зашел посмотреть, как Абигайль устраивает больного.
– Пожалуйста, ни на минуту не оставляйте его одного. Я уже поговорил со старшей сестрой - если вы захотите отдохнуть, то она пришлет сменную сестру. Есть вопросы?
– Нет, спасибо, - поблагодарила Абигайль. Она обещала профессору де Биту, что останется с ним сколько нужно, и не собиралась нарушать свое слово. В конце концов, она была его личной сиделкой.
Профессор ван Вийкелен сдержанно произнес:
– Он выкарабкается - если, конечно, у него будет хороший уход, - затем резко повернулся и вышел.
Абигайль оставляла своего пациента, только чтобы перекусить. Ван Вийкелен приходил еще дважды в сопровождении маленького толстенького человечка - своего регистратора, который очень понравился Абигайль. Он говорил по-английски со множеством ошибок, но очень бегло и быстро нашел общий язык с Абигайль. Она была благодарна ему за то, что он находил минутку, чтобы заглянуть к ней и справиться о здоровье пациента, а также чтобы немного развлечь ее рассказом о своем городе. Но однажды, примерно за полчаса до того, как должна была прийти сменная медсестра, к ней зашла сестра ван Рийн и сообщила, что ее сменщица внезапно заболела ангиной и других свободных сестер нет.
– Я могу попросить кого-нибудь из медсестер задержаться до двенадцати. Но в этом случае на следующий день она выйдет на работу только в полдень. Не могли бы вы?..
– Разумеется, - сказала Абигайль.
– Я уйду в восемь, поужинаю и немного отдохну, а к двенадцати вернусь в палату.
Ван Рийн вздохнула с облегчением.
– Отлично. А утром я пришлю медсестру сменить вас, чтобы днем вы смогли выспаться.
Когда профессор ван Вийкелен пришел в час ночи проведать больного, он увидел в палате все ту же Абигайль.
– Почему вы все еще на дежурстве? Где ночная сестра?
– Со мной все в порядке, сэр, - ответила Абигайль.
– Сестра Тромп внезапно заболела, а найти другую ночную сестру на полную смену не было времени. Кроме того, я вечером немного отдохнула и дежурю с двенадцати.
– Когда вас сменят?
– Когда найдут замену. Сестра ван Рийн что-нибудь придумает.
– У вас есть выходные дни?
– Я бы не хотела брать выходные, пока профессору не станет лучше, сказала Абигайль неуверенно, так как профессор в упор смотрел на нее.
– Я думаю, что проблем с моими выходными не будет, я ведь здесь вне штата.
– Не нужно объяснять очевидные вещи, мисс Трент. Вы вольны поступать, как вам заблагорассудится. Я думаю, сестра ван Рийн будет только рада, если вы останетесь с профессором де Витом до тех пор, пока он не почувствует себя лучше.
Ван Вийкелен произнес это таким небрежным тоном, как будто ему было в самом деле все равно, берет она выходные или нет. "А почему ему, собственно, должно быть не все равно?" - устало подумала Абигайль.
Он ушел, а Абигайль осталась в палате. Ночь оказалась очень тяжелой, потому что пациент находился в сознании и вел себя очень беспокойно. Только после укола снотворного он заснул, а Абигайль смогла сделать необходимые записи в журнале и выпить чашечку кофе. "Вот и предоставилась возможность спокойно поразмышлять о будущем", - подумала она, но у нее ничего не вышло, видимо, из-за крайней усталости мысли у нее путались. И остаток ночи она лениво листала книгу, не вникая в смысл написанного.
Профессор ван Вийкелен снова пришел в семь утра. Абигайль, с помощью другой сестры, перестелила пациенту постель, усадила его в подушках поудобнее; умыла, причесала волосы и бакенбарды и переодела в домашнюю пижаму. Конечно, годы давали себя знать, но Абигайль верила, что де Вит выкарабкается: силы воли ему было не занимать. Она набирала в шприц лекарство, когда в палату вошел профессор ван Вийкелен. Он выглядел бодрым, как будто спал всю ночь и великолепно отдохнул. Тщательно выбритый и безупречно одетый, он так уверенно вошел, будто для него не было ничего особенного в том, что он идет к больному так рано. Сухо поздоровавшись, он пожелал ей доброго утра. Абигайль ответила ему очень весело и тепло, и улыбка осветила ее слегка осунувшееся бледное лицо.
Де Виту он задал несколько вопросов и жестом пригласил ее сделать укол, а сам, сев за стол у окна, стал просматривать журнал и лист назначений. Написав новые назначения, он встал, чтобы уйти, и неожиданно заметил:
– Вам необходимо выспаться, сестра.
– Ну конечно, мисс Трент обязательно должна отдохнуть.
– Голос профессора де Вита звучал ровно, хотя и слабо.
– Если ты решил подорвать свое здоровье на работе, это не значит, что и другие должны делать то же самое.
– Я не собираюсь никого морить до смерти. У сестры Трент столько же работы, сколько и у других сестер, и вообще, у нее есть язык? Если она не может выполнять свои обязанности, нужно сказать об этом. Ну, я загляну попозже, - бросил он, не глядя в ее сторону, и вышел.