Возрождённая любовь

Нилс Бетти

Затем вышел позвонить врачу. Когда дверь за ним закрылась, Одилия спросила:

– Вы всегда обращаетесь к Доминику "сэр"?

– Не всегда. Иногда я называю его "профессор", но думаю, что, пока Нина будет с нами, мне лучше обращаться к нему Доминик.

Одилия улыбнулась:

– Я буду звать вас Абигайль, а вы зовите меня Одилия. Как жаль, что вы не можете побыть с нами дольше. Доминик прав, конечно, он всегда прав. Я ему доставляю много хлопот, надоела, но сами видите, у меня скоро будет второй ребенок, куда-либо ехать я не могу, оставить

дочь в больнице здесь - тоже. О, я коренная голландка, и если Нине надо сделать операцию, то только в Амстердаме и только один Доминик должен сделать ее. Дирк мог бы отвезти Нину в Амстердам, но кто там будет ухаживать за ней? И как мне остаться одной? Няня хорошая девушка, но она испанка и никогда не выезжала из страны. Я всегда очень переживаю, когда Нина болеет.

В этот момент Абигайль бросилась к Нине и выхватила у нее из рук стеклянный шарик.

– О Господи, снова в рот?
– спросил ван Вийкелен. Он прошелся по комнате, потом наклонился к племяннице.

– Девочке давать только глюкозу и воду, сестра Трент.
– И вопросительно посмотрел на Одилию:

– Ее вещи собраны? Будет лучше, если Нина поедет в ночной рубашке, мы завернем ее в одеяло, и она будет сидеть на коленях у мисс Трент. Нам необходимо только белье на смену.

– Я собрала, - ответила Одилия. Абигайль сидела возле малютки, ласково уговаривая ее выпить воды.

– Сестра Трент останется на некоторое время с Ниной.
– Он взял Одилию за руку.
– Пойдем, расскажи мне, как живешь. Выглядишь ты гораздо лучше, чем раньше.

Одилия нежно улыбнулась брату. Она действительно чувствовала себя очень счастливой.

И они вышли из комнаты.

– Скоро обед, мы пообедаем все вместе, - сказала ей Одилия.

Абигайль опять стала уговаривать девочку выпить глюкозу, при этом очень переживая из-за холодного обращения с ней со стороны профессора. Она решила, что на обратном пути будет разговаривать с ним как можно меньше и это будет только деловой разговор.

Вскоре пришел доктор Диаза, наблюдавший девочку. Абигайль присутствовала при его разговоре с профессором. Ван Вийкелен говорил по-испански так же легко, как и по-английски. Абигайль ничего не поняла, пока он не перешел на английский.

– Как хорошо, мисс Трент, что вы не понимаете испанский, - неожиданно обратился к ней профессор.
– Мне стыдно сказать, но я не знаю, понял ли доктор Диаза все, что я говорил.

Мысль о том, что ему может быть стыдно, была настолько смешной, что Абигайль невольно улыбнулась, но сразу же стала серьезной, потому что ей казалось, что каждый раз, когда она улыбалась, он начинал испытывать к ней неприязнь.

После ухода доктора ван Вийкелен сказал, что они отправятся в путь в три часа. Проедут миль двести и остановятся переночевать на полпути между Биарриц и Лимогезо. Утром, если Нина будет себя хорошо чувствовать, они поедут дальше, но если понадобится, он будет вести машину до Амстердама без остановок, все будет зависеть от самочувствия Нины. На дорогу, по его подсчетам, должно уйти не больше двух дней.

– Я полностью полагаюсь на вас, сестра Трент, вы сможете в дороге хорошо ухаживать за Ниной, я буду занят только машиной, не буду нервничать и поеду с большой скоростью.

– Я не заставлю вас нервничать, - резко ответила Абигайль, зная, как быстро он водит "роллс-ройс".

На обеде были Одилия, ее муж и конечно же ван Вийкелен. Одилия была очень мила с ней. Абигайль полюбила сестру профессора и была уверена, что тоже понравилась ей. После обеда она вернулась к девочке и стала готовить ее к дороге. В последнюю минуту Нина расплакалась, пронзительно выкрикивала на трех языках, что она хочет остаться с мамой. Ван Вийкелен взял ее на руки и стал что-то шептать ей на ушко.

– Доминик, что ты говоришь, что ты ей обещаешь?
– строго спросила Одилия.

– Велосипед, голландский велосипед. Я вернусь летом и научу ее кататься на велосипеде. Не волнуйся, все будет хорошо, она будет в безопасности. Мисс Трент - превосходная медсестра, я доверяю ей, ты можешь ей доверить дочь. Я бы не пригласил ее сюда, ты меня знаешь. Я позвоню тебе сегодня вечером, завтра утром. Когда она выздоровеет, она будет в моем доме, пока Дирк за ней не приедет.

Одилия улыбнулась, поцеловала его и вышла укладывать одеяла и одежду дочери.

– Я очень рада, что вы помогаете нам, - сказала Одилия, вернувшись, и поцеловала Абигайль.
– Мы еще обязательно встретимся. Счастливого пути.

– Я тоже уверена, что мы встретимся. Желаю вам успехов.

Абигайль попрощалась с Дирком, села в машину, профессор посадил Нину ей на колени, завернув девочку в шерстяное одеяло.

– Вам нужно что-нибудь сейчас?
– спросил он.

– Мячик и пакет с бумажными носовыми платками, - попросила Абигайль официальным тоном, несмотря на то что он был очень близко и его щека почти касалась ее.

Она была не уверена в том, что поездка будет легкой; в дороге девочке может стать хуже, у профессора будет плохое настроение. Но при мысли о том, что он два дня будет рядом с ней, ее сердце начинало биться сильнее и сильнее.

Глава 7

Предчувствия Абигайль начинали сбываться. Небо покрылось темными густыми облаками, которые шли со стороны моря. Было только три часа, но стало темно, извилистая дорога шла вдоль реки, и перед ее взором предстала живописная деревушка, потом река перешла в бурный поток, катящийся среди скал.

– Герника, - сказал профессор.
– Мы проедем через мост в центре города и вернемся на спусковую дорогу.

Абигайль успокаивала мысль о том, что спуск - это лучше, чем дорога в гору. Только отъехали от города, как начался дождь, сильный проливной дождь. Они проехали несколько мрачных деревень, вокруг - ни души.

– Пейзаж красив в этих местах в хорошую погоду, - заметил ван Вийкелен. Нина в порядке?

– Дремлет, - ответила Абигайль, - кажется, она успокоилась. Вы хорошо знаете эту дорогу, профессор?