Возвращение блудного сына
Шрифт:
Молодые начали щебетать о разном, сразу приступив к выполнению первой части своего совместного задания. В основном они обменивались информацией о Гаване.
Несмотря на то, что «кубинка» Марта уже бывала на Кубе, прожив там несколько месяцев, а другой «кубинец» Рауль лишь несколько раз посещал кубинскую столицу в течение всего срока службы в Лурдесе, их общение всё же было взаимовыгодным.
Ещё в Москве они, каждый по отдельности, были проинструктированы, что независимо от знаний друг о друге, с первых же минут после знакомства они должны играть роль кубинских граждан: возвращающихся из командировки преподавателя аспирантуры Гаванского университета
И вот – снова Гавана, снова не главный аэропорт Кубы – аэродром Сиудад Либертад. Накануне, 3 сентября, при взлёте с главного кубинского аэропорта имени Хосе Марти в сложных метеорологических условиях, врезавшись в жилые дома, разбился кубинский Ил-62. Жертвами стали не только экипаж и пассажиры, но и горожане.
Эта новость навела Рауля на мысль, что погибнуть можно и не на войне, не на опасной работе, а даже находясь дома, по воле случая.
В своё время Марта и Рауль также были проинструктированы не подходить друг к другу в аэропорту имени Хосе Марти, дабы не быть засвеченными возможными агентами ЦРУ, но неожиданная смена аэропорта на служебный аэродром, позволяла им нарушить её. Но они решили всё же не рисковать даже по мелочам. Ведь слишком много было поставлено на кон.
Гражданка Кубы Марта Дельгадо Санчес ещё в самолёте распрощалась с Раулем, дав ему номер своего служебного телефона, и лишь кивком головы – с генерал-лейтенантом Леонидом Васильевичем Зверковским.
Обоих мужчин забрала посольская машина. Там Раулю был вручён синий кубинский заграничный паспорт на имя Рауля Хоакина Мендеса, после чего он тоже навсегда распрощался с их общим временным куратором.
В выборе паспортного имени руководство исходило из того, что он уже засветился в Гаване, как «Товарищ Рауль», и его появление в столице Кубы после полугодового перерыва под другим именем могло привести к провалу.
Более того, его прежнее имя, его выступления с лекциями и его поверхностные знакомства с аудиторией, то есть его экспозиция в Гаване в качестве лектора-международника, теперь естественным образом играла на его новую легенду. И если бы кто теперь и узнал бы Рауля, то его прежнее качество вполне вписывалось в его новую легенду.
После обеда и отдыха в посольской гостинице Рауль с сопровождающим сотрудником из Главного Управления Разведки Кубы направились на аэродром для перелёта в город Сантьяго-де-Куба.
Сотрудничество между ПГУ КГБ СССР и ГУР Кубы давно приобрело характер давней дружбы и товарищеской взаимопомощи. Ещё в самом начале шестидесятых годов Советский Союз оказал помощь Кубе в создании её спецслужб. Эта широкая, разносторонняя и специальная техническая помощь касалась и рекомендаций по охране членов правительства, и организации собственной шифровальной связи, и борьбы с бандитизмом и бандитским подпольем, и даже касалась содействия в выявлении и аресте агентов прежнего режима, скрывавшихся за рубежом. Со временем органы госбезопасности Кубы окрепли, и стали самостоятельно решать многие вопросы, став даже примером для спецслужб других социалистических стран. Сильной стороной сотрудников кубинских спецслужб, работающих энергично и наступательно, являлась идейная убеждённость, преданность стране и высокий профессионализм. А поскольку кубинцы лучше нас знали США и Латинскую Америку, то оказываемая ими информационная помощь была хорошим дополнением к осведомлённости ПГУ КГБ СССР о своём главном противнике.
После перелёта через всю страну на юго-восток в Сантьяго-де-Куба, с помощью сопровождавших
Менее чем через месяц Рауль снова возвратился в Гавану. Здесь он должен был у всех на глазах сойтись со своей землячкой и возлюбленной Мартой Дельгадо Санчес, и уже вместе они должны были проделать то же самое в Гаване, но гораздо глубже, шире, дольше, эффектнее и эффективнее.
Марта Дельгадо Санчес из города Сантьяго-де-Куба якобы «давно перевелась» в аспирантуру Гаванского университета, в котором стала преподавать студентам «марксизм-ленинизм».
Теперь следом за нею сюда же последовал и влюблённый в неё, переведшийся за нею следом из того же Восточного университета Сантьяго-де-Куба, Рауль Хоакин Мендес.
Главное для них теперь было внедриться в среду диссидентской учащейся молодёжи – потенциальных беглецов с Кубы, коих было немало.
Гаванскому университету в городском районе Ведадо в прошлом году исполнилось двести шестьдесят лет со дня основания. Он вообще был одним из первых в Западном полушарии. На четырнадцати факультетах по двадцати шести специальностям в нём обучалось около шестидесяти тысяч студентов.
В нём велось преподавание и на русском языке.
Раулю предстояло работать на факультете философии и истории, где Марта, как стажировавшийся в СССР преподаватель, уже завоевала себе некоторый авторитет и уважение коллег и студентов.
Она засветилась там своим вольнодумством, поэтому постепенно сошлась с группой студентов-диссидентов, в которую со временем вошёл и Рауль Хоакин Мендес.
И теперь она, и он – преподаватель и её верный аспирант – говорили своим студентам не только одну правду, без недомолвок и необоснованного исторического оптимизма, но и прямо признавали не только трудности, но и с осторожностью – ошибки социалистического строя и кубинского руководства во главе с Фиделем Кастро.
В скором времени они так увлеклись этим процессом, углубились в интересные проблемы, что невольно стали подумывать в будущем и о защите диссертаций на свои темы в Институте марксизма-ленинизма при ЦК КПСС.
Совместная работа и забота об одном общем важном деле естественным образом окончательно сблизили Марту и Рауля. Действительно влюбившимся друг в друга с первого взгляда, им совершенно не трудно было играть роль влюблённых.
Теперь понятно, почему моё руководство предупреждало меня, чтоб я не влюбился в неё! – на практике ощутил Рауль.
Более того их взаимная любовь в самом скором времени материализовалась и в совместное проживание.
Конечно, инструкции запрещали сотрудникам ПГУ вступать в интимную связь. Но уж очень хотелось! Тем более, вдали от дома и парткома, вдали от каких-либо глаз и ушей, после долгого воздержания!