Возвращение Борна
Шрифт:
– Тогда освободи меня, – попросил он.
– А потом мы упадем в объятия друг друга! – Она расхохоталась. – Нет, Джейсон, в реальной жизни такого не бывает. Существует только одна причина, по которой я тебя спасала, – Степан.
Брови Борна сошлись над переносицей. Он напряженно соображал.
– Как ты можешь позволить такое?
– А как я могу это не позволить? Нас со Степаном связывает целая жизнь. Долгое время он был единственным другом моей матери.
– Твоя мать и Спалко были знакомы? – удивился Борн.
Аннака кивнула. Теперь, когда он был связан и не представлял для нее угрозы, ей,
– Они встретились после того, как мой отец отправил ее прочь, – продолжала она.
– Отправил – куда? – помимо собственной воли спросил Борн. Эта женщина смогла бы очаровать даже ядовитую змею.
– В сумасшедший дом. – Ее глаза потемнели, в кои-то веки выразив подлинные, а не фальшивые чувства. – Он буквально раздавил ее. У мамы было хрупкое здоровье, она была не в силах дать ему отпор. Да, по-видимому, все обстояло именно так.
– С какой стати ему так поступать? Я тебе не верю, – равнодушным тоном откликнулся Борн.
– Мне плевать, веришь ты мне или нет! – отрезала Аннака и несколько секунд смотрела на него неподвижным взглядом рептилии. Но потребность выговориться все же взяла верх, и она заговорила вновь: – Мама стала мешать отцу, и его любовница требовала, чтобы он избавился от нее, а он не мог сопротивляться.
Неконтролируемая ярость превратила лицо Аннаки в уродливую маску, и Борн понял, что сейчас она говорит о своем прошлом чистую правду.
– Он так и не узнал, что мне было все известно, а я никогда не выдала этого. Никогда! – Женщина обхватила голову руками. – Степан в качестве посетителя приходил в ту же психиатрическую лечебницу, где держали мать. Он навещал там своего брата, который пытался убить его.
Борн ошеломленно смотрел на Аннаку. Вот теперь он уже полностью перестал понимать, говорит ли она правду или лжет. Относительно этой женщины он был уверен только в одном: она – на войне. Роли, которые она исполняла с таким неподражаемым мастерством, были нужны ей в качестве маскировки, когда она осуществляла свои боевые рейды в тылу врага. Он посмотрел в ее беспощадные глаза и понял, что было нечто чудовищное в том, как она вертела теми людьми, которых временно приближала к себе и которыми безжалостно манипулировала ради достижения тех или иных целей.
Аннака снова подалась вперед, ухватила Борна за подбородок и спросила:
– Ты ведь еще не встречался со Степаном, верно? У него на правой части лица и шеи – бесподобный образчик пластической хирургии. Разным людям он рассказывает разное о том, откуда это у него, но знаешь, какова правда? Его брат плеснул на него бензином, а затем ткнул ему в лицо горящей зажигалкой.
Борн непроизвольно поморщился:
– Господи, зачем?
– Кто знает! – пожала плечами Аннака. – Его брат был буйнопомешанным. Степан знал об этом и говорил их отцу, но тот отказывался в это верить, пока не оказалось слишком поздно. И даже после всего случившегося отец продолжал защищать мальчишку, настаивая на том, что это была всего лишь трагическая случайность.
– Может, все так и было, но это не оправдывает тебя в том, что ты организовала настоящий заговор против собственного отца.
Аннака снова зашлась в приступе хохота.
– И кто мне это говорит – ты? После того как вы с Ханом несколько раз пытались убить друг друга? Не мужчины, а две сварливые бабы!
– Это он пытался убить меня, а я всего лишь защищался.
– Неудивительно, Джейсон, ведь он ненавидит тебя с такой страстью, какую мне редко приходилось встречать. Он ненавидит тебя столь же сильно, как я ненавидела своего отца. И знаешь, почему? Потому что ты предал его! Точно так же, как мой отец предал мою мать!
– Ты говоришь так, будто он и вправду мой сын! – выплюнул Борн.
– Так оно и есть, просто ты сам убедил себя, что это не так. Это ведь удобно, не правда ли? Тебе теперь не нужно мучиться угрызениями совести из-за того, что ты бросил его умирать в джунглях.
– Этого не было! – Борн понимал, что не должен позволять этой женщине доводить себя до такого накала эмоций, но не мог ничего с собой поделать. – Мне сказали, что он погиб! Я и подумать не мог, что на самом деле ему удалось уцелеть! Впервые подобная мысль пришла мне в голову только после того, как я влез в компьютерную сеть правительства.
– А сделал ли ты хоть что-нибудь для того, чтобы выяснить истину? Нет, ты закопал свою семью в землю, даже не потрудившись заглянуть в гробы! Если бы ты решился на это, то обнаружил бы отсутствие сына! Но нет, вместо этого ты предпочел трусливо бежать из страны!
Борн беспомощно дернулся в своих путах.
– Вот это здорово: ты еще будешь читать мне проповедь о любви к близким!
– Я полагаю, этого довольно, – проговорил Степан Спалко, входя в комнату с точностью шпрехшталмейстера, появляющегося на сцене в строго определенную минуту. – Мне необходимо обсудить с мистером Борном нечто поважнее семейных преданий.
Аннака покорно поднялась со стула, а затем, потрепав Борна по щеке, произнесла:
– Не будь таким букой, Джейсон. Ты – не первый мужчина, которого я обвела вокруг пальца, не ты и последний.
– Нет, – откликнулся Борн, – последним будет Спалко.
– Оставь нас, Аннака, – велел Спалко, надевая мясницкий фартук и натягивая резиновые перчатки. Фартук был чистым и на славу выглаженным. И все же, приглядевшись, на нем можно было различить выцветшие от стирки следы крови.
После того как Аннака удалилась, Борн обратил все свое внимание на человека, который, как утверждал Хан, спланировал и организовал убийства Алекса и Мо.
– Неужели вы полностью доверяете ей? – спросил он.
– Она неподражаемая лгунья, – хохотнул Спалко, – но и я кое-что понимаю в искусстве лжи. – Он подошел к тележке и окинул взглядом знатока разложенные на ней кошмарные приспособления. – Я полагаю вполне естественным, что, предав в своей жизни так много людей, она поступит аналогичным образом и со мной. – Спалко повернулся, и свет яркой лампы отразился от неестественно блестящей кожи на правой стороне его лица и шеи. – А вы, собственно, что, пытаетесь вбить между нами клин? Опытный оперативник вроде вас именно так бы себя и повел. – Пожав плечами, он взял с тележки один из инструментов и задумчиво повертел его в пальцах. – Впрочем, хватит пустословить. Меня на самом деле интересует совсем другое: насколько далеко вам удалось продвинуться в расследовании относительно доктора Шиффера и его небольшого изобретения?