Возвращение Борна
Шрифт:
– Где находится Феликс Шиффер? – вопросом на вопрос ответил Борн.
– Вы вряд ли сможете ему помочь, мистер Борн, даже если вам удастся невозможное – освободиться от этих пут и оказаться на свободе. Он прекратил свое бессмысленное существование, и сейчас уже никто не в состоянии вернуть его в этот бренный и суетный мир.
– Вы убили его, – сказал Борн. – Точно так же, как перед этим убили Алекса Конклина и Мо Панова.
Спалко снова и с тем же самым равнодушием передернул плечами:
– Конклин похитил у меня доктора Шиффера как раз тогда, когда он был нужен мне больше всего. Ну и, разумеется, мне пришлось
– А Панов?
– Он просто оказался не в том месте и не в то время, – ответил Спалко. – Видите, как все просто?
Борн вспомнил о том, сколько добра сделал ему доктор Панов, и его захлестнула боль от осознания бессмысленности смерти, какой погиб этот прекрасный человек.
– Выходит, для вас забрать жизни двух человек все равно что щелкнуть пальцами?
– Даже легче! – рассмеялся Спалко. – А по сравнению с тем, что произойдет завтра, смерть этих двоих покажется вам и вовсе сущей безделицей!
Борн старался не смотреть на блестящий инструмент в руке Спалко, но вместо этого в его мозгу всплывало видение посиневшего трупа Ласло Молнара, втиснутого в собственный холодильник. Выходит, Борн оказался первым, кому было суждено увидеть, что творят с человеческим телом блестящие инструменты «доктора» Спалко.
Теперь, очутившись лицом к лицу с доказательствами того, что вся ответственность за пытки и убийство Молнара лежит на Спалко, Борн осознал, что каждое слово, сказанное Ханом об этом человеке, является правдой. А если Хан не лгал относительно Спалко, то, может быть, и все остальное, что он говорил, – правда? Значит, возможно, он действительно является Джошуа Веббом, его родным сыном?
Факты наслаивались друг на друга, скрывая за собой истину, и Борн ощущал на своих плечах их неподъемный вес, словно бы ему на спину взгромоздили целую гору. Он не мог разглядеть… но что?
Сейчас это уже не имело значения, поскольку Спалко поднес сверкающее орудие боли к его телу.
– Итак, я еще раз спрашиваю: что вам известно об изобретении доктора Шиффера?
Борн смотрел мимо Спалко, уставившись взглядом в пустую бетонную стену.
– Что ж, вы решили не отвечать, – сказал Спалко. – Я восхищаюсь вашим мужеством и, – он одарил своего пленника обворожительной улыбкой, – бесполезностью вашего благородного жеста.
Зазубренное лезвие пыточного орудия вонзилось в плоть Борна.
Глава 26
Хан вошел в «Гудини» – магазин «волшебных и логических игр», как с гордостью было обозначено на вывеске, – расположенный в доме номер 87 по улице Вачи. Стеклянные прилавки и стены крохотной лавочки были забиты и увешаны самыми разнообразными наборами для доморощенных фокусников, головоломками, лабиринтами – новыми и извлеченными из бабушкиного сундука. Проход между прилавками был забит детьми разного возраста, в сопровождении мам и пап, причем необычный товар никого не оставлял равнодушным: все посетители завороженно разевали рты и тыкали пальцами то в один, то в другой предмет «волшебного» обихода.
Хан перехватил одну из продавщиц, торопившуюся по каким-то делам, и сообщил ей, что хочет повидаться с Оскаром. Осведомившись о том, как его зовут, девушка сняла телефонную трубку, набрала местный номер и, перебросившись с кем-то парой слов, сделала жест, предложив Хану пройти во внутреннюю часть магазина.
Пройдя сквозь небольшую дверь в задней части магазина, он оказался в маленькой передней, освещенной одной-единственной голой лампочкой. Стены были неопределенного цвета, а в воздухе противно пахло вареной капустой. По железной винтовой лестнице Хан поднялся на второй этаж и оказался в помещении, стены которого были уставлены полками с бечисленными книгами. В основном это были старинные, редкостные издания, посвященные искусству иллюзионизма, биографии великих престидижитаторов и артистов, которые, подобно Гудини, посвятили свою карьеру умению освобождаться от любых уз и открывать любые запоры. Над старинным дубовым письменным столом с убирающейся крышкой висела фотография самого маэстро Гарри Гудини с его собственноручным автографом, на паркетном полу по-прежнему лежал старый персидский ковер, который буквально взывал о том, чтобы его пропылесосили, а перед столом, словно трон, все так же горделиво возвышалось кресло с высокой спинкой.
И все в той же величественной позе в этом необыкновенном кресле восседал Оскар – точно так же, как год назад, когда Хан в последний раз встречался с ним в этой комнате. Он обладал грушеподобной фигурой, огромными бакенбардами и носом, похожим на перезрелую сливу. Увидев входящего Хана, Оскар встал с кресла, обошел стол и с подобострастной улыбкой потряс ему руку.
– Добро пожаловать, – проворковал он, жестом приглашая гостя присаживаться. – Чем я могу быть вам полезен?
Хан стал рассказывать своему агенту о том, что ему требуется, и по мере того, как Хан говорил, Оскар делал записи в блокноте, время от времени кивая в знак согласия. Затем он поднял голову и с разочарованным видом спросил:
– И это все?
Оскар всей душой любил сложные задания.
– Не совсем, – успокоил его Хан. – Помимо всего этого мне нужен магнитный ключ.
– Вот это – совсем другой разговор! – обрадовался Оскар. Он радостно потер руки, встал с кресла и пригласил: – Пойдемте со мной, любезнейший. – После чего они, покинув кабинет, вышли в коридор, оклеенный обоями и освещенный, как казалось, газовыми лампами. У Оскара была смешная походка – вперевалку, словно у пингвина, но, если бы кому-то довелось увидеть, как виртуозно этот смешной человечек избавляется от стальных наручников меньше чем за полторы минуты, у него возникло бы совсем иное представление о значении слова «ловкость».
Распахнув дверь в свою мастерскую, Оскар пригласил гостя пройти внутрь. Это было просторное помещение, разделенное на секции верстаками и металлическими шкафами. К одному из них Оскар и провел Хана, после чего начал с грохотом выдвигать один железный ящик за другим, копаясь в каждом из них. Наконец в его руках оказался небольшой черно-желтый предмет квадратной формы.
– Вы ведь знакомы с большинством современных магнитных замков? – спросил Оскар и, после того как Хан кивнул, продолжил: – Все они крайне ненадежны, поскольку для бесперебойной работы нуждаются в таком же бесперебойном электропитании. Любой мастер по установке подобных замков знает, что, если нарушить цепь, замок немедленно откроется, поэтому необходим дополнительный источник питания, а если хозяин жилища – параноик и панически боится проникновения посторонних, то лучше и два.