Возвращение домой
Шрифт:
Все мои мысли были заняты сейчас одной лишь молитвой, которую я повторяла снова и снова. Ко мне подошла Бу и несколько раз боднула меня в плечо, после чего свернулась калачиком рядом. Всё, что мне оставалось — это обдумывать своё незавидное положение и ждать, пока Богиня найдёт что-то более достойное её внимания.
Кто-нибудь… кто угодно… помогите…
* * *
Почти час провела я, сидя в подвале и борясь с Богиней, которая, насколько я поняла, в итоге отправилась по более важным делам. Бу всё это время дремала рядышком, но в конце концов её одолела скука, и она начала подталкивать
Я просто не могла… и нужно было чем-то занять себя, пока мои друзья не будут готовы продолжить путь. Я не оставляла попыток придумать способ рассказать им, что со мной произошло, и дать понять Спайку, что мне больше нельзя доверять. Но тщетно. Внутри моего мозга что-то необратимо изменилось. Нет, я ещё не стала марионеткой, но Богиня продолжала старательно опутывать меня нитями. П-21 и Скотч Тейп наверху не оказалось. Должно быть, отправились осуществлять её проект.
Я вернулась к уборке в гостиной, чтобы в процессе наведения порядка постараться выкинуть всё из головы, и не думать ни о Богине, ни о Глори, ни о ЭП-1101, ни о зебринских жар-бомбах… ни о чём. Никогда в жизни я ещё не прибиралась так старательно. Маму от этого зрелища наверняка хватил бы удар. Бу направилась прямиком к буфету, но пирожных там не оказалось, зато я обнаружила что-то вроде каши из Засахаренных Яблочных Бомбочек. Наложив для неё целую миску, я закинула в рот рубин и вернулась к работе.
Мама. Я никогда не ценила её, как главу службы безопасности. Была ли и она недовольна собой, обременённая грузом всего того, что не могла контролировать в Девяносто Девятом? Смотрительницу, Риветс, свои обязанности и меня… Как она справлялась? Мучило ли её такое же периодическое чувство тревоги, заставляющее метаться от депрессии к панике и обратно? Намочив в раковине тряпку, я начала оттирать столы, любуясь на нарисованные на их крышках белые звёзды. На моих губах играла лёгкая улыбка, но в глазах стояли слёзы.
— Блекджек? — раздался голос Глори позади меня. Я не решилась повернуться к ней лицом и лишь слегка поникла головой. О том, что я вольна бы ей рассказать, говорить не хотелось, а то, что ей действительно необходимо было знать, было для меня табу. Поэтому я просто заплакала, водя тряпкой по кругу, словно собиралась довести этот кусок кафеля до зеркального блеска, и это было лучшее из того, что я могла сейчас предпринять.
— Что ты делаешь, Блекджек? — снова спросила Глори, вставая сбоку от меня. Я посмотрела в её покрасневшие, с припухшими от слёз веками, глаза.
— Убираюсь, — тихо ответила я ей, и отвела взгляд.
Протянув копыто, она положила его на моё, заставляя остановиться, и я увидела, что успела вытереть на кафеле идеально ровный круг, проигнорировав грязь по соседству.
— Позволь, я помогу, — просто сказала Глори и, повязав косынку поверх своей радужной гривы, присоединилась к уборке. Мы не разговаривали, а я едва осмеливалась дышать. Работая вместе, мы быстро привели здесь в порядок каждую мелочь, которую способны были исправить… за исключением наших отношений.
Я хотела поговорить, но не стала. Хотела рассказать ей, что натворила, но не смогла. Хотела, чтобы она отпустила меня, но она бы отказалась. В итоге, я просто чиркнула спичкой из старого коробка и подожгла бумагу в камине.
Внезапно, вокруг меня обвились её копыта. На мгновение я напряглась, ожидая очередного броска. Но его
— Я не собираюсь убегать. Не собираюсь… Не собираюсь…
Это были единственные слова, что мне удалось выдавить из себя, но и их оказалось достаточно, потому что она крепко прижала меня к себе, и я разрыдалась в её объятиях.
— Ш-ш-ш… Я знаю… Знаю…
Может я и прошла все круги ада, но это вовсе не значило, что мне теперь чужды эти простые, искренние объятия.
* * *
Бок о бок мы шагали вместе обратно к Капелле. Я не спрашивала, почему она решила вернуться ко мне. И даже не была уверена, что она простила мне то, что я сделала. Единственное, что сейчас имело значение — мы снова вместе. Даже если я и последняя пони в Эквестрии, с которой кому-либо стоит связываться. Погода в этот полуденный час радовала нас типичной для Хуффа слякотью. Пока мы скакали под дождём к возрождающемуся городу внизу, я знакомила Глори с историей жизни Рампейдж. Пегаска, укутавшаяся с головой в одеяло, чтобы скрыть свою примечательную внешность, довольно скоро стала похожа на призрака утопленницы. Бу бежала следом за нами, недовольно прижав ушки к голове, чтобы в них не попадала вода.
— Стало быть, теперь это П-21? — спросила Глори, бредя сквозь заросли мокрой травы.
— Это?
— Он тот, кто обладает наименьшим количеством нерешённых психологических проблем? Тот, к кому мы идём за помощью? — уточнила она с измождённой улыбкой. — Прошу, ответь «да». Я была бы очень рада, если бы для разнообразия кто-то другой побыл мамочкой. — И хотя она произнесла это шутливым тоном, я явно уловила напряжение в её голосе.
Я задумчиво почесала подбородок.
— Даже не знаю. В качестве пони, у которой можно поплакать на плече, я всегда рассматривала Лакуну, — вяло парировала я, шлёпая по лужам. — П-21 сначала нужно набраться сил. И тогда уж мы навьючим его как следует. — Я бросила взгляд в сторону Глори и улыбнулась, прежде чем осмелиться спросить: — А что насчёт… нас?
Глори натянула на лицо свою мокрую простыню, и теперь мне была видна лишь её голубая мордочка.
— Сложно сказать, Блекджек. Я знаю, что тебе необходимы все твои друзья. Знаю, что то, чем ты занимаешься, очень важно. Просто я не уверена… не уверена, что смогу смириться с этим. — Она посмотрела на меня. — Стойло Девяносто Девять действительно было…
Меня передёрнуло.
— Я прожила там всю свою жизнь, так что, понятия не имею. То, что пони не занимаются сексом ни с кем, кроме одного… и единственного… партнёра, кажется мне просто… ну… глупым. — Я поморщилась, заметив, как Глори сдвинула брови. — Я не говорю, что так оно и есть. Просто мне так кажется. Скажи, неужели ты никогда не смотрела на какую-нибудь кобылу и не представляла себя с ней?
Глори на мгновение закусила нижнюю губу, а затем тихо ответила:
— Возможно. Каприз была…
— Каприз? — Я удивлённо заморгала, а пегаска взглянула на меня из-под своего импровизированного капюшона, с которого стекали капли дождя, и улыбнулась. — Я думала, ты ненавидишь её.
— Я завидовала ей. Это совсем другое. — Глори вздохнула и продолжила: — Должна признать… она довольно милая. И то, как вы с ней… делали это, наслаждались друг другом, будучи совершенно незнакомы… признаюсь, я немного ревновала. Анклав очень щепетилен в вопросах гетеросексуальных отношений и деторождения. Нам просто… не позволено… делать это. То, чем занимались вы двое. — Она тихо застонала. — Тьфу, я даже не могу произнести это вслух!