Возвращение к любви
Шрифт:
Тогда-то чуть было не женился на дочери директора, Лии Станчу, студентке мединститута, красивой, хотя и несколько эксцентричной девушке, влюбившейся два года назад в пригожего агронома. Но потом отношения между ними внезапно испортились. Никаких объяснений от Лии он не получил. Возможно, родители девушки побоялись, что дело может закончиться свадьбой, а это не соответствовало планам, которые они лелеяли. У отца и матери всегда собственное представление о будущем их ребенка, и они стараются направить события по пути, соответствующему этому представлению. Ожидает ли их на том пути удача, или нет, — это
Томша находился в Пояне уже два месяца; это было время, сложное даже для такого специалиста, как он. Зимой семьдесят второго морозы повредили значительные площади виноградников, особенно столовых сортов, и если бы государство не выделило большие денежные суммы на восстановление насаждений, положение могло стать еще более трудным. Томше пришлось как следует поломать над всем этим голову. Обрезка виноградников… Доставка саженцев для новых плантаций… Ремонт тракторов и машин… Командировки на поиски запчастей… К тому же и республиканское объединение, и райком партии, и райисполком требовали с него ответа не только за «Пояну», но и за остальные совхозы. Так он наконец как следует почувствовал, что поднялся на более высокую ступень, чем раньше, в Драгушанах.
Время летело с поразительной быстротой. Лишь изредка выпадала недолгая передышка для того, чтобы встретиться с Аделой. Томша не был влюблен; ему нравилась, однако, обращенная к нему робкая улыбка девушки, в чьих карих глазах, казалось, в такие минуты пучками вспыхивали искорки, как в бенгальском огне.
Адела каждый день первой являлась на работу. Жизнь для нее превратилась в счастливое ожидание: утром она встречала Томшу на пороге приемной, провожала его до кабинета — в это раннее время во всем здании, кроме них, не было еще ни души. «Как тебе спалось? Я тебе случайно не приснилась? Ты успел поесть?» — вопросам не было конца, и в каждом чувствовалась забота Аделы о нем. В это утро, однако, Томша появился в дирекции намного раньше, чем она. Нервное напряжение в нем нарастало: предстояла встреча с человеком, который, если верить всему, что о нем говорили, должен быть выдающейся личностью.
Торопливый стук в дверь заставил Томшу мгновенно выскочить из директорского кресла. То был, наверно, сам Мога! Он подошел к двери, распахнул ее… На пороге с нежной улыбкой на лице стояла Адела. Томша не успел сказать и слова, как она взяла его в оборот: «Почему не пришел вчера? Знаешь, как я ждала? Что случилось?»
— Как я мог? Неужто не понимаешь? — Томша заметил вдруг, что отвечает по ее примеру вопросами. — С каким лицом появился бы я перед твоими гостями? Дать повод для сплетен? Чтобы о тебе пошли разговоры?
— Какие гости? — Адела, стосковавшись по ласке, горячо дохнула ему в лицо. Большинство ее сверстниц имело уже семьи, качало в люльках младенцев… — Ты был бы моим единственным гостем! Сидела за столом одна-одинешенька и ждала…
Адела была готова разразиться плачем. Томша торопливо покрыл поцелуями полные слез глаза, пытаясь ее успокоить:
— Не беда! Сегодня приезжает генеральный директор, и у меня будет больше свободного времени. Будем встречаться чаще, поверь. Я приду к тебе домой, сегодня же вечером приду.
— Придешь? Правда? — залилась от счастья краской Адела. — И знаешь что? Никакой другой директор мне не нужен, —
Томша насторожился. Происшествия последнего времени, словно в калейдоскопе, промелькнули перед ним, пробудив невольное подозрение. Пора было кончать затянувшийся разговор — с минуты на минуту мог появиться новый генеральный директор; и все-таки он спросил:
— Прошу тебя, вспомни, не говорила ли ты кому-нибудь еще того, что сказала сейчас?
— Я? Сказать кому-нибудь? — Адела прижала руку к сердцу. Только теперь Томша заметил, что девушка покрыла ногти кроваво-красным лаком, и недовольно сдвинул брови; не поняв, что вызвало эту перемену и его настроении, Адела поспешила разъяснить: — Всего один раз я говорила о тебе с близкой подругой. «Товарищ Томша, — сказала я, — умен, во всем разбирается, хороший руководитель. Так что директором следовало бы назначить его…» Вот все, что я ей сказала.
Томша чуть заметно улыбнулся и отозвался дружеским тоном:
— А теперь займи свое место в приемной и не двигайся с места, пока не придет товарищ Мога.
— Да-да, — ответила Адела и направилась к двери, хотя уходить ей явно не хотелось. Боязнь рассердить Томшу, однако, была сильнее. Когда молодой агроном сердился, он переставал ее замечать, даже если Адела была совсем рядом. Зато Адела была не на шутку зла на Могу: не проработал еще и дня, а Томша его уже опасается! И сама невольно бросила взгляд в окно: не показался ли еще Мога?
Так вот оказывается что случилось! Из уст Аделы наверняка по району слух покатился о возможном назначении Томши генеральным директором нового объединения! Новость вскоре достигла и его ушей, но он не поверил. А принес ее агроном Ион Котоману, бригадир первого отделения. Оба были знакомы давно, а после перевода Томши в Пояну стали друзьями.
Было у Томши еще одно основание полагать, что это вовсе не беспочвенный слух. В одно прекрасное утро перед ним возник Виктор Станчу, без видимой причины предложивший ему свои услуги. «Можешь на меня всегда рассчитывать!» — заверил он его. Станчу действительно допускал возможность выдвижения своего бывшего подчиненного, судя по той настойчивости, с которой райком партии добивался его перевода в головной совхоз. Назначение Томши в то же время полностью соответствовало бы духу директив, требовавших выдвижения молодых, хорошо подготовленных, способных кадров.
Вот так, поразмыслив обо всем, Виктор Станчу решил взять Томшу под свое покровительство. Он стал все чаще появляться в Пояне. И, как говорится, не с пустыми руками. «У вас нехватка запчастей для ремонта тракторов? Найдем, Козьма Митрофанович!» — обещал Станчу. И находил. В другой раз приходил с советом: «В райкоме скоро будут обсуждать вопрос о восстановлении виноградников, пострадавших от морозов. Надо бы еще до этого созвать совещание директоров и агрономов объединения…» И Томша собирал столь своевременное совещание. Пришло время, когда Томше стало ясно, что объединением в действительности руководит Станчу, а он, Томша, является лишь исполнителем его указаний. Но тут же сказал себе: «Пускай — до времени!»