Возвращение к практике. Том 1
Шрифт:
– Вы не знали? – удивился мужчина. – Он умер.
– Как – умер? – Я опешила. – Когда?!
– Позавчера, – ответил он.
Позавчера неизвестный огрел по голове сержанта Зибо. Совпадение или…
– Как это случилось? – отрывисто спросила я.
– Просто уснул и не проснулся, – скорбно ответил мужчина. – Он ведь был совсем стар…
– А тело…
– Сожгли, как он хотел, – сказал он. – В его бумагах нашли завещание. Старик оказался огнепоклонником, а они возлагают тела на костер в день смерти. Так и написано было, в самом начале, мол, сжечь и пепел развеять.
Огнепоклонник? Мастер
– Как удобно… – сказала я. Интересно, не было ли это сделано для того, чтобы скрыть какие-то следы на теле, на которые не обратил внимания никто из родственников, но которые стали бы очевидны для мага? – Кто засвидетельствовал смерть?
– Там и свидетельствовать нечего было, когда его нашли, он уж окоченел, – степенно ответил младший Текло. – Вызвали, конечно, лекаря, как полагается, тот посмотрел и сказал, что, должно быть, сердце…
Понятно. Ни о каком дознании и речи не шло: старик ведь, следов насильственной смерти на теле не заметно, кому же охота возиться!
– А завещание? – спросила я. – Вы уверены, что оно написано его рукой?
– А чьей же еще? – удивился мужчина. – Точно его. Все честь по чести, расписано, кому из родичей что причитается… Мне вот его мастерская осталась, я старший племянник, своих-то детей нет у него, – пояснил он. – Перееду сюда, его дело продолжать буду. Остальным всякое-разное, кому деньги, кому что… Опять же, засвидетельствована эта бумага двумя людьми. Один – слуга его, говорит, при нем писалось, а вот второго не знаю. Имя незнакомое.
– Что за имя? – насторожилась я.
– Анзимах Итуро, – подумав, вспомнил Текло. – Никогда о таком не слышал, и родичи тоже. Может, случайный прохожий, может, клиент, кто теперь разберет?
– А слуга читал завещание? – спросила я.
– Нет, что вы, – ответил Текло-младший. – Дядя дал ему подписать, и все. Да тот и не силен в грамоте-то, имя свое поставить способен, а читать только вывески, по-моему, и умеет.
Значит, этот парень не сможет сказать, было ли в бумаге изначально упоминание о сожжении тела. Да и тот ли это вообще документ? Подделать почерк несложно, корявую подпись слуги и неизвестного Анзимаха Итуро – тем более… Похоже, старик все-таки что-то знал, и его аккуратно убрали. Слугу я все-таки расспрошу, конечно, но, думаю, толку не будет…
– Госпожа, а вы почему интересуетесь? – догадался наконец спросить Текло-младший.
– Я у вашего дяди замки заказывала, – сказала я медленно, глядя на него в упор. – Особенные замки. Он велел через неделю заехать, сговориться окончательно… Вы об этом что-нибудь знаете?
– Особенные замки, говорите? – Он пощипал бородку, будто бы в нерешительности. – Ну… Знаю, что дядя занимался… кое-чем. Но я к этому касательства не имею и иметь не собираюсь, – сказал он решительно. – Ваш заказ, госпожа, исполню со всем тщанием, я мастер не хуже дяди, но что до остального – это, простите, не по адресу.
– Ну что вы, я понимаю, – досадливо
– Не имею представления, – решительно ответил Текло-младший. – Я в эти дела лезть не хочу.
Ясно, что-то все-таки было. Имелся у старика какой-то секрет, а если не секрет, так надежный человек, который замки-то и… усовершенствовал. Но как его прикажете искать?! Племянник Текло вряд ли что-то знает. Встречала я такой тип людей: если им кажется, будто какое-то знание способно им повредить, они мгновенно слепнут и глохнут.
Оставался слуга. Его мне удалось поймать у ворот – он куда-то рысил с деловым видом, видимо, с поручением послали.
– Постой-ка, любезный, – остановила я.
– Простите, госпожа, спешу! – Он сделал попытку обойти меня, но не преуспел.
– Ответь на пару вопросов и иди куда хочешь, – ласково сказала я и позвенела в кармане серебром. На лице слуги отразилось внутреннее борение, но жадность пересилила.
– Что желаете, госпожа? – спросил он.
– Скажи, это ты завещание старого хозяина подписывал? – поинтересовалась я.
– Ну, я, – хмуро ответил тот.
– А знаешь, что в нем было?
– Откуда мне знать? – удивился слуга. – Хозяин меня позвал, бумагу под нос сунул и сказал: подпиши, мол, вот тут, это моя последняя воля, надо, чтоб свидетели расписались.
– И ты подмахнул, не читая, – хмыкнула я. – А если б это была бумага о том, что ты в рабство продаешься по своей воле?
– Ну, госпожа, я не вовсе без соображения, – сердито ответил слуга. – Начало-то я разобрал. Там, значит, написано сперва было большими буквами «завещание», а потом слова такие… – Он задумался. – Мол, я, Вай Текло, будучи в здравом рассудке, оставляю свою последнюю волю. Дальше под цифирками шло, я только имена увидеть успел: сперва Най Текло – это, значит, племянник хозяйский, потом еще кто-то. Ну и в конце – «писано такого-то числа такого-то года» и хозяйская подпись.
Выходит, слуга все-таки умел читать, и довольно неплохо. Что ж, притворяться глупее, чем ты есть, иногда выгодно…
– А не приметил ты там воли хозяина по поводу погребения? – спросила я.
– Не видал, – покачал головой слуга. – Может, в середке где, там я не читал.
Интересно. Най Текло сказал, что об огненном погребении было сказано в начале завещания. Взглянуть бы на эту бумагу… Впрочем, что это даст? Вряд ли ее подделывали с помощью магии, а если так, то хоть смотри на завещание, хоть не смотри – толку все едино не будет.
– Странно оно, – сказал вдруг слуга. – Сколько лет служу, никогда не слыхал, чтоб старый хозяин огню поклонялся. Может, тайком? Чтоб не знал никто? С чего бы? Разве кто осудит?
Я не оставила его вопрос без внимания. Если уж о таком говорит человек, живший тут не один год… Да, подозрительно!
– Скажи, а подпись второго свидетеля уже стояла? – осведомилась я.
– Нет, – без раздумий ответил слуга, с вожделением глядя на серебряные монеты у меня в руках. – Совсем свежая бумага была, еще чернила не просохли толком. Я сдуру-то рукавом в них влез, на полях размазалось, хозяин ругался, но переписывать не стал, сказал, прочесть все можно, так что… Не было другой подписи, госпожа, точно вам говорю. Только хозяйская.