Возвращение к звездам: фантастика и эвология
Шрифт:
статус.
Социосистема есть способ существования носителей разума, высшая форма экосистемы, проходящая в своем развитии несколько последовательных фаз: архаичную, традиционную, индустриальную, когнитивную. Социосистема связывает материальное (физическое), информационное (знаковое) и социальное (коммуникативное) пространство, тем самым обеспечивая конвертацию информации в материальный ресурс, в конечном итоге — пищевой. Другими словами, социосистема проектирует информационное пространство на материальное, используя социальную среду как механизм этого проектирования. Познание
127Британские юристы трактуют «земли короны» как «государственные». У меня есть серьезные сомнения даже в том, что такое толкование
128В действительности все еще интереснее. Роль «знакового центра» города может играть пустое пространство: например, площадь, на которой проходят городские карнавалы и праздничные шествия. В Советском Союзе во многих городах существовала пустая круглая площадь, символьное здание, а именно Кремль, в этом случае подразумевалось, но не строилось — оно существовало в информационном пространстве, но в материальном мире замещалось зданием Горкома Партии.
есть производство новой информации, экспансия в информационном мире. Обучение — воспроизводство информации. Управление — упорядочивание информации. Производство — конвертация информационного ресурса в необходимый в данный момент материальный ресурс. Качественный рост социосистем возможен в том и только том случае, когда приращение освоенной информационной среды происходит быстрее, нежели использование информации: темпы познания опережают темпы производства.
Четыре перечисленных процесса: познание, обучение, управление, производство — обязательны для социосистемы вне всякой зависимости от ее особенностей, происхождения, фазы развития.
По определению, человечество в целом представляет собой социосистему. Понятно, что один человек не может эмулировать социосистему, по крайней мере стабильную. В этой связи возникает естественный вопрос о минимальной социосистеме, способной устойчиво воспроизводить себя. Таких «первичных», «базисных», «фундаментальных» социосистем за
129
всю историю оказалось всего две: город и национальное государство129, причем только город представлен во всех фазах развития. Не зря Библия приписывает создание города уже второму поколению людей.
Итак, город является фундаментом любой социальности, поскольку представляет собой минимальную систему, поддерживающую и воспроизводящую все четыре базовые деятельности или, что то же — связывающую три «человеческих» пространства. При этом город, в отличие хотя бы от национального государства, ограничен территориально, фиксирован, конкретен. Другими словами, он не только связывает пространства между собой, но и структурирует каждое из них.
Эта пространствосвязующая функция является важнейшим проявлением города.
Толкование города как социальной ячейки, поддерживающей четыре социосистемных процесса, приводит к неожиданным выводам относительно деревни. Именно универсальность города делает его плохим конвертором информации в иные формы ресурсов. В этой логике деревня должна рассматриваться как выдающееся социальное изобретение, неолитический хайтек: высокоэффективный и высокопроизводительный преобразователь уже накопленной социосистемой информации в пищу. Деревня не занимается познанием. Деревня не требует управления (администрирование возникает в ней только вследствие необходимости отдавать излишки продуктов в город — на стадии перераспределения, а не стадии производства). Воспроизводство информации происходит в деревне внутри отдельного хозяйства — как конверсия от основной деятельности. Деревня, однако, полностью зависит от города в отношении орудий труда. Являясь чрезвычайно стабильной в стационарной среде, деревня практически лишена способности к
Советская власть быстро выяснила, что деревня практически не управляема (ведь контур управления в ней редуцирован). В целях «включить деревню в коммунистическое строительство» в ней были инсталлированы базовые социосистемные функции в форме триады «сельсовет — школа — клуб», что, наряду с формальной коллективизацией, превратило деревни в «плохие города», сразу же начавшие терять население. В перспективе это привело к острому продовольственному кризису. Заметим также, что советская власть преуспела в строительстве «индустриальных деревень» — «городов», выстроенных вокруг структурообразующего предприятия и культивирующих единственный вид деятельности. Опыт показал, что индустриальная деревня неустойчива: ввиду сложности индустриальных форм деятельности они не могут воспроизводиться в изолированном хозяйстве и требуют
129К фундаментальным Представлениям социосистемы относится также род в значении «большая, многопоколенческая семья». Однако чисто родовые социосистемы представляют собой «экзотику вроде семьи Лыковых и некоторых других староверских общин, в клановых же структурах мы в обязательном порядке сталкиваемся с проявлениями города (полиса) или National State.
развитого «контура обеспечения». Как следствие, такие квазигорода либо проявляли тенденцию к деградации, либо стремились развиться в «нормальный город» — даже там, где для этого полностью отсутствовали условия (Норильск).
Город создал деревню как механизм своего продовольственного обеспечения. По мере роста производительности труда ценность деревни непрерывно падала, и в какой-то момент «содержание» деревни городом становилось нерентабельным. Начинался массированный процесс социокультурной переработки: города разрушали деревню, сгоняли ее жителей с земли (обычно, грубым физическим давлением, реже — экономическими методами воздействия) и адсорбировали «ионизированное» деревенское население, за несколько лет превращая его в городское. В каких-то случаях этот процесс мог идти в два этапа: сначала создавались рабочие предместья, своего рода «индустриальные деревни», затем, в следующем поколении, они объединялись с городом в единую неутилитарную структуру.
В настоящее время можно говорить о продолжении процесса социокультурной переработки городом деревенского населения, но в ином масштабе и в иной логике — Мировой Город поглощает Мировую Деревню.
Способность «уплотнять» и структурировать информационное пространство, «привязывая» информацию к земле, но не к отдельным людям-носителям, привела к быстрой анимализации древних городов. Города начинали «вести себя»: у них возникал характер, появлялись особые предпочтения, желания, или, напротив, отвращение к чему-то или кому- то, вокруг этих личностных проявлений, усиливая их, создавалась специфическая городская мифология — города рождали Богов и сами становились Богами… пары Вавилон — Мардук, Афины — Афина, Дельфы — Аполлон, Иерусалим — Яхве — лишь наиболее известные. По- видимому, информационные оболочки города были первыми информационными объектами, с которыми столкнулось человечество, и, во всяком случае, первыми информационными объектами, обладающими душой (эгрегорами). Римляне не случайно ввели понятие «гения города». Впрочем, уже древние шумеры знали о существовании невидимой, но действенной субстанции, связанной с городом, защищающей его, но переходящей при падении города к победителю. Формула: «Город N был побежден силой оружия, и его государственность (сущность, душа) перешла к городу М». В «Илиаде» ахейцы не могут взять Трою, пока Одиссею и Диомеду не удается выкрасть «палладий», в котором была заключена душа города.