Возвращение Ликвидатора
Шрифт:
Какая-то часть разума успела настоять на том, чтобы я не закидывал в топку куски, так что пришлось сосредоточиться на процессе жевания. Тем не менее, даже с таким подходом, все приготовленное я смел за каких-то три-четыре минуты. В смысле, все что положили, а потом еще и добавку.
— Оголодал? — Анна Алексеевна смотрела на меня со странным выражением на лице. Видать, не могла решить, как ей на такой аппетит реагировать — плакать или смеяться.
— Ага. — отозвался я. — Большое спасибо. Очень вкусно.
Повинуясь неясному импульсу, я вдруг спросил.
— Мам, ты сама готовишь?
—
— Я ведь не помню ничего… Понимаю, что мы дворяне, но не могу вспомнить, как у нас с деньгами.
— Ты должен кому-то денег? — во взгляде Анны Алексеевны появился страх. Она по своему поняла мой вопрос. А заодно ответила и на мой — свободных средств в семье не водилось. Значит, верное я сделал наблюдение, когда вошел в квартиру.
— Если и был, то не помню. — с улыбкой ответил я. — Нет, я не потому спрашиваю. Просто… Хотелось бы понять. Знаешь, довольно неприятно чувствовать себя чужаком в своем доме, который не знает элементарных вещей. Память возвращаться не спешит.
Женщина кивнула. Помолчала некоторое время, потом с отчетливой горечью улыбнулась.
— Знаешь, до сегодняшнего дня ты этим не интересовался. Совсем. И все мои попытки ввести тебя в курс семейных дел воспринимал в штыки. Я рада, если это изменилось.
— Ага. Хорошо ему досталось. Может черепушка треснула и через трещину в голову попало немного мозгов? — услышал я голос старшей сестры у себя за спиной. Обернулся и встретился взглядами с Алиной. — Что? Я не подслушивала. Просто зашла налить воды.
Как бы это доказывая, девушка прошла к небольшому крану, налила полный стакан, и больше не говоря ни слова, покинула кухню. Мы с Анной Алексеевной — надо уже перестать заниматься фигней, и называть ее мамой — проводили ее взглядами. После чего посмотрели уже друг на друга.
— Мы не голодаем, сын. — произнесла она, отвечая на мой вопрос. — Но и не жируем. Давай мы продолжим этот разговор позже, когда тебе станет получше. Хорошо?
А из этого прямо-таки вытекал вывод, что дела у семьи Пичуга не просто так себе, а гораздо хуже. Но я не стал спорить — не все сразу. Хмыкнув что-то вроде «ну вот, а сама говорила, что хотела ввести меня в курс семейных дел», я еще раз поблагодарил маму за еду и вернулся в свою комнату. После перекуса стало отчетливо легче, и я решил посвятить время изучению этого общества будущего.
Итак, мы остановились на Стрельницком, нашем государе-императоре. Теперь уже сытый, я снова сосредоточился на его имени, и из памяти полезли подробности. В прежние времена он был не правителем, а Лидером-новусом. Одним из тех, кто сплотили свои кланы, чтобы дать отпор функциям. Мы действительно с ним встречались — даже ругались. Он хотел как-то управлять мной, но ничего у него не вышло.
И ничего о том, как он из просто богатого человека стал главой государства. Которым правит бессменно уже семьдесят с хвостиком лет.
«Ладно, позже разберемся». — подумал я.
«Чего там разбираться! — видимо, решив, что я загрузил достаточно топлива для функционирования двух разумов на базе одной нейронной сети, проснулась Кукла. — Кирилл Владимирович желал реставрации монархии еще тогда, когда был обычным олигархом и миллиардером. И многое сделал для того, чтобы это стало реальностью. Ты не помнишь, но он и твоих пшеков в проект втянул, и тебя хотел!»
«Пшеков? Какой проект?»
«Пшеки — это твой неслучившийся клан. Но ты эту тему протренькал, так что забудь. А вот проект… Возрождения аристократии. Точнее, новой аристократии. Из новусов. Все, кто получил свои способности от функций или своих измененных предков, становились дворянами. А люди обычные — простецами. Тебя я помню дико это бесило. Ты обещал всю эту лавочку с избранными прикрыть».
По мере того, как она говорила, в голове возникали образы. Сперва мутные, будто я смотрел на них через грязное стекло, но со временем, все более и более четкие. Я увидел лицо Стрельницкого, услышал его голос во время того самого разговора, где он утверждал, что мир изменился, и теперь венцом эволюции является не «хомо сапиенс», а «хомо новус» — новый человек.
И что именно ему принадлежит будущее. И власть.
Эпизод 6. Сестры
В душе вдруг поднялась такая злость! Я едва сдержался, чтобы не хватить планшетом по краю стола. Одновременно с этим понял, что мои чувства к новусам, особенно к отдельным их представителям, не утихли со временем. Что было немного странно — я ведь и сам, получается, такой же, как они.
«Хрена с два! — тут же возразил сам себе. — Я никогда не собирался править миром. Просто хотел жить обычной жизнью. Правда, не получалось нифига…»
И в этот момент дверь в комнату распахнулась, и внутрь, без стука, вошла Алина. С момента, как я видел ее последний раз, девушка переоделась, и теперь щеголяла в розовых лосинах и такой же обтягивающей все изгибы ее молодого тела, футболке.
По тону спортивный костюм был лишь чуть темнее, чем кожа старшей сестры, отчего в первый миг у меня возникло ощущение, что явилась она ко мне голой. Что более, чем странно, правда? Мы же, типа, родственники.
Прежде, чем я успел возмущенно спросить, какого хрена она не соблюдает личное пространство, Алина уже перешла в атаку.
— Малой, ты офигел совсем?! Ты что себе позволяешь?
Сочетание ее внешнего вида и яростного натиска — в данный момент девушка стояла почти в упор, упирая тонкий пальчик в тощую грудь Дениса — сбила меня с толку. Я после разговора с Куклой и так-то не совсем пришел себя, а тут еще сестренка-фурия. Только и смог вымолвить.
— Че надо?
— Я тебе говорила, чтобы ты в моих вещах не рылся, неудачник? Говорила?
Каждый вопрос сопровождался тычком пальца в грудь. Весьма болезненным, так-то. Никогда бы не заподозрил, что хрупкая девушка может быть такой сильной.
— И че?
Не знаешь, что делать — все отрицай. Или вот так — ни да, ни нет. Я же понятия не имел об отношениях брата и сестры. Как и о том, копался ли Денис в вещах молодой девушка. Фу! Мерзость! Только подумал о том, что он мог там искать, и чуть не вырвало.
Зато лицо получилось сотряпать такое, какое нужно — отстраненно-презрительное. Мол, ты ворвалась в мою комнату, ты обвиняешь меня непонятно в чем, но самое главное — ты не проявляешь должного уважения…