Возвращение Мориарти
Шрифт:
Перед тем как выйти, Моран задержался перед зеркалом. Будучи щеголем, он слегка расстроился из-за не совсем идеально повязанного галстука. Оделся полковник для ужина, и на комоде уже лежал приготовленный для такого случая складной цилиндр. Ужинать Моран намеревался в одиночестве, выбрав для этой цели Англо-индийский клуб, единственное, пожалуй, заведение в Лондоне, где можно отведать настоящий карри. После ужина его ожидало еще одно важное дело, поскольку полковник уже решил игнорировать отданные Профессором распоряжения. Приведя наконец костюм в соответствие с им же самим установленными требованиями, Моран подошел к стоявшему в комнате большому сундуку, сохранившемуся со времен службы в индийской армии, достал ключ и открыл замок. Под крышкой обнаружилась аккуратно сложенная и обильно посыпанная камфорными шариками одежда. На
Морана, однако, интересовала не одежда, а то, что лежало под ней: тяжелая трость, металлический приклад (его размер намного меньше, чем приклад магазинной винтовки «ли-метфорд», бывшей в то время на вооружении британской армии), небольшой ручной насос и картонная коробочка, в которой, судя по этикетке, находились какие-то боеприпасы. Сняв с вешалки пальто, полковник разложил по карманам последние три предмета, закрыл сундук, заперев его на ключ, надел пальто, взял трость, нахлобучил шляпу и вышел из комнаты.
Через пять минут он уже сидел в кэбе, направлявшемся в Англо-индийский клуб.
Мориарти устал. Он только что повидался с Солли Абрахамсом, жилистым старым барыгой, который пришел поприветствовать Профессора с возвращением, а заодно и заработать: с собой у него оказалась горсть необработанных драгоценных камней. К Абрахамсу они попали после жестокого убийства, случившегося несколько дней назад возле доков. Жертвой оказался Фредерик Уорнер, тридцатидвухлетний помощник капитана грузового парохода «Ройял Джордж», которого забили до смерти на Дорсет-стрит, многие годы известной как самая страшная улица в Лондоне, находившаяся на территории, где творил свои злодеяния Джек Потрошитель.
Событие это широко освещалось в прессе, поскольку ранее Уорнер посетил несколько пабов, где открыто предлагал камни на продажу — акт величайшей глупости. Впрочем, как именно камни попали к Абрахамсу, Мориарти не беспокоило. После продолжительного торга, отнявшего немало сил, драгоценности перешли к Профессору за весьма приемлемую цену.
До встречи с Абрахамсом Мориарти успел обсудить еще один довольно сложный вопрос с тремя своими людьми — Фишером, Кларком и Гэем. Троица замыслила ограбление в Хэрроу. Проблема заключалась в том, что их было трое, а дело требовало участия четверых и четкой подготовки, гарантировать которую мог только Профессор. Проще говоря, им недоставало финансового обеспечения, а также опытного мастера, специалиста по замкам, да еще линейки, либо подобного ей транспортного средства.
Троица предложила соблазнительную картину богатств — столовое серебро, украшения, деньги и прочие ценности, — изъять которые предполагалось из загородного дома богатого баронета, который 20–23 апреля собирался нанести визит родственникам в Вест-Райдинге. В доме на это время оставалась только пара престарелых слуг.
Выслушав Фишера, Кларка и Гэя, Мориарти пообещал дать ответ через два дня, а когда троица удалилась, послал за Эмбером, которому поручил проверить полученные сведения, уточнить передвижения баронета и его супруги и по возможности выяснить, какие вещи и ценности можно вынести из дома.
Затем Профессор рассмотрел еще шесть дел.
Ларсон, фальшивомонетчик исключительных способностей, явился с женой и Востоком, своим партнером, — засвидетельствовать уважение, приложиться к руке и подтвердить свою верность главе криминальной семьи.
Отец и мать, мистер и миссис Доуби, тоже пришли за «правдой». Их дочери, — неплохо зарабатывавшей на жизнь в заведении, существовавшем на стыке криминальной и аморальной сфер лондонского Ист-Энда, — месяцем ранее плеснули в лицо купоросом. Отец девушки, Джон Доуби, не сомневался, что это дело рук некоего Таппита, искавшего расположения несчастной Энн-Мэри, которая до постигшей ее беды работала барменшей в пивной «Звезда и Подвязка», возле Коммершл-роуд, прежний владелец которой обанкротился в 1888-м, виня в своих несчастьях Джека Потрошителя. «Люди никуда больше не ходят, — заявил незадачливый предприниматель. — После всех этих убийств у меня по вечерам ни одной живой души не найдешь».
Мориарти пообещал разъяренным родителем обезображенной Энн-Мэри разобраться в случившемся и, если вина Таппита будет установлена, проследить за тем, чтобы тот получил по заслугам и тоже отведал вкус купороса.
После супругов Доуби Мориарти принял жену осужденного убийцы — его должны были повесить через неделю — и рассмотрел два дела, касавшихся платежей или, точнее, неплатежей. В первом случае речь шла
Вечер выдался трудный и еще не закончился, поскольку напоследок Мориарти досталась самая сложная проблема. Проблема Рози Макнил и Сэл Ходжес.
Сэл была аббатисой, [13] одним из самых ценных приобретений Профессора. Она руководила тремя различными, хотя и взаимосвязанными, направлениями. В ее ведении находилась группа высококлассных проституток, работавших по двум надежным адресам в Вест-Энде: первый, неподалеку от Сент-Джеймского парка, являлся ночлежкой, известной как «Дом Сэлли Ходжес»; второй был частным домом. Еще одна группа девушек, проходивших по умеренной ценовой категории, базировалась в Сити. Девочки Сэлли, даже из второй категории, считались едва ли не королевами в сравнении с теми человеческими отбросами, что трудились в районе доков. Она же контролировала небольшой отряд хорошо обученных девушек, приносивших куда больше денег, чем самые дорогие ее шлюхи. Выдавая себя за проституток, они занимались тем, что обчищали карманы потенциальных клиентов. Методы их в целом совпадали с теми, что использовала знаменитая Мамаша Мандельбаум с Клинтон-стрит в Нью-Йорке, которая еще в 1870-е и 80-е доказала, что хорошо организованные женщины представляют собой опасную силу, с которой должно считаться. Работая по ночам в Вест-Энде, девушки Сэл заманивали мужчин хорошо известными, но действенными приемами: притворялись, что заблудились, или делали откровенные сексуальные предложения. Попавшийся на удочку мужчина мог попрощаться с бумажником, часами, цепочкой или любыми иными ценностями, которые имел при себе. Они не только обчищали карманы пьяниц, но и не стеснялись, если того требовали обстоятельства, применять физическую силу. Тех, кто оказывал сопротивление, душили — до потери сознания или до смерти — шнурком или шелковым шарфом и обирали, после чего красотки растворялись в ночи, будто сирены.
13
Содержательница борделя (арго).
Как гласил популярный стишок:
«Кошелек или жизнь?!» — постой, не шуми! Сзади ударь да петлю затяни. Если нас трое, когда он один, Легкой будет работа! Вива-виват! Вива-виват! Слава тебе, гаррота!Великая эпидемия удушений гарротой, разразившаяся в начале 1860-х, давно сошла на нет. Но девушки Сэл придумывали все новые методы, которые в сочетании со старыми порой напоминали о кошмарах Душителя Билла. [14] Дело доходило до того, что в некоторых районах, где они работали, богачи боялись выходить из дому с наступлением темноты.
14
Душитель Билл (Chokee Bill) — лондонский преступник, убивавший проституток с помощью белых шелковых платков.
Сэл было тридцать с небольшим и жизнь ее отнюдь не баловала. В детстве она познала немало лишений, но честолюбие и неукротимое желание пробиться наверх провели Сэлли Ходжес по далеко не самой гладкой дороге от шлюхи до содержанки. Из этой, последней, роли Сэл выжимала все возможное. Последний ее содержатель был титулованным и невероятно богатым аристократом.
Нелегкое положение содержанки она терпела целых два года и за это время сумела обзавестись материалами — письмами и документами, — с помощью которых могла при необходимости скомпрометировать своего любовника. Когда такой момент настал, Сэл выложила перед несчастным имеющиеся факты и потребовала передать в ее собственность дом, в котором жила, и немалую денежную сумму в обмен на молчание и опасные бумаги. С этого времени дела Сэл пошли в гору, а обретенный дом стал первым из целой сети шикарных борделей. Затем она попала в сферу влияния Джеймса Мориарти, что обеспечило дальнейший рост и процветание ее бизнеса.