Возвращение под небеса
Шрифт:
– Мы это, Антон Дмитрич, мы… - прохрипел Рожков.
– Можно?
– Заходите, заходите… Можно, конечно.
Дверь открылась, и я, переступив порог, оказалась в кабинете Антона.
Вообще, не могу умолчать, кабинет у Спольникова был просторным, но одновременно с этим очень уютным. У стен стояла лакированная мебель из дерева, в основном это были книжные шкафы и буфеты со стеклянными дверцами, в левой части помещения красовалась старомодная, но красивая кушетка, а перед ней высился маленький столик с фарфоровой посудой для чаепития. Массивный стол, отполированный и чистый, стоял
Я перевела дыхание. Тишина в кабинете едва ли нарушалась. Ручка поскрипывала, периодически сменяясь шелестом страниц, на стене тикали часы, украшенные пластиковыми узорами.
Спольников сидел за своим столом, быстро что-то записывая в одну из карт. Подле него стояла темноволосая Арина, молоденькая медсестра из административного отдела. Пышногрудая такая девушка, при этом удивительно худенькая, с волосами, собранными красивой заколкой на затылке, с большими наивными глазами на милом личике и губами, которые она вечно красила ярко-красной помадой. Я практически всегда видела Арину только на высоких шпильках и в самом коротком медицинском халате, который только можно было разрешить носить работнику медицинского центра.
Увидев меня Арина, удивленно хлопающая своими длинными ресницами, испуганно отшатнулась и задела стопку карт, сложенных на краю стола. Тех самых, которые так усердно заполнял Спольников.
Арина, бормоча извинения, сразу кинулась собирать карты с пола, а Спольников, наконец, посмотрел на нас с Рожковым.
Его глаза распахнулись.
– О, Господи! Маша! Ну, как же так?...
– Антон торопливо поднялся с места и направился к нам с Эдуардом Валентиновичем.
– Кто это с тобой сотворил?
– Всё те же, - дежурно буркнул Рожков за меня.
Антон, высокий, привлекательный мужчина с серо-голубыми глазами и светлыми волосами, которые он всегда аккуратно зачесывал на бок, уже через долю минуты стоял напротив меня.
Поправив свои квадратные очки в чёрной оправе, он осторожно взял меня за лицо и, медленно поворачивая мою голову, осмотрел раны. Его прикосновение выбило меня из колеи, и я замерла, боясь даже пошевелиться: как бы сердце из груди не выпрыгнуло.
Снова послышался грохот чего-то упавшего на пол. Я удивленно выглянула из-за плеча Спольникова. Красная как рак Арина в очередной раз что-то быстро подобрала с пола и водрузила на стол Антона.
– Прошу прощения, - прошептала девушка.
Антон отмахнулся, затем взял меня за руку и повёл к кушетке.
Усевшись поудобнее на эту самую кушетку, я вытерла кровь с уголка губ и скептически посмотрела на то, как она размазалась по моей руке. Больно-то как…
– Антон, а где Лёшка-то?
– спросил вдруг Эдуард Валентинович.
– На операции он ещё, но Вы не волнуйтесь. Он уже должен вот-вот освободиться.
– Тогда пойду я, наверное, а, Машка?
– как-то уж очень растерянно пробормотал Рожков - видно было, уходить ему не хотелось, а надо было.
– А то меня Лёнька там ждёт, кабы не спалил что... А ту всю ночь колупаться там будем... Справитесь тут без меня?
Антон усмехнулся.
– Эдуард Валентинович, идите, конечно! Справимся. И можете не беспокоиться, я Машу в обиду не дам.
Спольников подмигнул мне, и я, чуть покраснев, улыбнулась ему в ответ. Повернувшись к Рожкову, я поблагодарила его:
– Ещё раз большое Вам спасибо, Эдуард Валентинович. Если бы не Вы, вот уж поистине не знаю, чтобы со мной было...
– Эх, Машка!... Найду я управу на сволочь эту!
– Рожков раздосадовано махнул рукой.- Найду, точно тебе говорю!...
Эдуард Валентинович ушёл, и Спольников повернулся к Арине.
– Арин, сходи, пожалуйста, к операционной, покарауль Орлова. Расскажи ему всё, как освободится, и пусть сюда идёт. Ладно?
– Да, Антон Дмитриевич, - процедила она.
– Конечно.
Арина поджала губы, глядя на Спольникова с непомерной досадой, даже обидой, блестящей в глазах. Ревнует, чего уж. Было б из-за чего.
Ну, ладно, ладно… Я покраснела. Конечно, факт остаётся фактом: я уже год сохла по Спольникову, этого не отнять. Конечно, Арина уже, небось, давно обратила внимание на мои томные воздыхания по Антону. Только вот мне не светило, унялась бы уже. Спольников ко мне был абсолютно равнодушен.
Может быть, из-за того, что он был старше меня на двенадцать лет, хотя, честно говоря, думаю, что это не причина. Просто вот я-то уж точно роковой красавицей не была, и с Ариной даже рядом не стояла.
Медсестра ушла. Ожидая Спольникова, я подняла лицо и окинула взглядом стол Антона: бумаги на столе были сложены в ровные стопки; маленькие мензурки, градусники, куски белоснежной ваты и склянки с кровью стояли чуть поодаль в некоей хаотичности. Я была уверена, что после того, как уйду, Спольников, как настоящий педант, с особой аккуратностью расставит все свои вещи по местам.
Это я не отличалась чрезвычайной прилежностью. Обычно мои дела поглощали меня так, что я едва ли обращала внимание на такие детали, как разбросанные вещи или десять чашек с недопитым кофе на столе.
Некоторое время я молчала, глядя в одну точку на сером, потёртом линолеуме, застилающем пол. Скрипнула дверца деревянного шкафа, выкрашенного в белый цвет, зашуршал картон. Спольников взял что-то с полки и почти сразу поставил обратно. Я смотрела вниз и едва ли видела всё это, однако была так напряжена и сосредоточена на угнетающем меня напряжении, что любая деталь, мной подмеченная сейчас и ранее, позволяла мне живо представлять всё происходящее.
Послышались шаги.
Антон подошёл к кушетке, на которой я сидела без всякого движения, и разложил склянки на маленьком круглом столике: бинты, йод, пластырь, вата, стакан воды, обезболивающее и ещё что-то. Кажется, перекись водорода.
Приняв обезболивающее, горькое до дрожи, я поморщилась. Наклонившись ко мне, Спольников осторожно начал обрабатывать раны на моем лице. Я думала, что моё сердце и правда сегодня остановится: слишком близко Антон ко мне был, и слишком приятны мне были эти волнительные минуты. По-видимому, мне действительно стало не очень хорошо, потому что у меня в голове уже начали вертеться благодарные посылы к Дэну, за то, что он своим зверством устроил мне со Спольниковым такое «свидание».