Возвращение под небеса
Шрифт:
– Завтра утром мы отбываем из Москвы. Поедем на запад. Под Звенигород… Там я хочу основать новое поселение, и теперь для этого уже всё готово… Я мечтал о том, что твой отец и твоя мать вместе с тобой будут жить там, и я скорблю об их потере. Скорблю о том, что наша с ними мечта останется для них лишь мечтой. Но у тебя, дорогая, ещё вся жизнь впереди… – Михаил тяжело вздохнул, и затем произнес то, что я мечтала услышать с тех самых пор, как пришла жить с родителями в Адвегу… То, что два дня назад уже так рьяно надеялась, что всё-таки
***
Я закрыла глаза и глубоко вдохнула терпкий запах дыма, смешавшийся с запахом каких-то приправ. Так пах ветер, проникающий в комнаты ветхого, но такого красивого здания, построенного несколько столетий назад. Эти комнаты Михаил Георгиевич отдал нам с Вебером на оставшееся до отъезда время.
– Ну? Как прошла встреча с Соболевым?
– спросил Вебер, заходя в гостиную и закрывая за собой дверь.
Он вроде бы и дверью не хлопал, а я всё равно вздрогнула. И всё не в силах была повернуться к нему. Стояла, как истукан на месте, положив руки на подоконник и глядя на помигивающий на углу улицы фонарь.
И ведь лишь слабый свет этого фонаря рассеивал здешнюю темноту. А за окном было шумно: слышался звон стекла, голоса, смех и треск горящих в кострах досок.
– Всё…хорошо прошло.
– Мой голос дрогнул, и я отвела взгляд.
– Встретились, поговорили… Я всё ему рассказала..
Я, наконец, нашла в себе силы повернуться к Саше, отвернувшись от окна и встав спиной к подоконнику. Вебер выглядел уставшим. Уставшим и каким-то расстроенным. Чем именно, ясное дело, я понять не могла, но спрашивать не хотела. Наёмник прошёл в комнату, подошёл к резному комоду и кинул рюкзак на пылящийся возле него стул.
– Так, ну и… Соболев что-нибудь сказал тебе по поводу того, что он собирается куда-то ехать?
«Я не должна врать. Я не хочу и не могу врать. Тем более Веберу».
Я закрыла глаза, едва ли не плача и кивнула.
– Да, сказал. Сказал, что… он и его люди завтра уезжают в сторону Звенигорода. Их разведчики доложили, что доступ к тому месту, которое искал Соболев, есть, и им надо поторопиться…
Вебер хмурился, не сводя с меня взгляд каре-зеленых глаз, слишком умных и проницательных, чтобы не понять, что со мной что-то происходит. Я попробовала беззаботно махнуть рукой и улыбнуться. Получилось как-то слишком наигранно.
– Хорошо, – отозвался Вебер.
– А ты?
«Я не смогу».
– А что я? – Я пожала плечами, и наёмник вопросительно вскинул брови. Я выдохнула. Он меня просто убивает.
– Соболев предложил мне поехать с ними.
Саша кивнул. Потом кивнул ещё раз. Он молчал, ничего не говорил. Каким-то немного нервным, совсем не Веберовским движением вытянул пачку сигарет из кармана и подтянул к себе стеклянную пепельницу, стоящую на комоде.
– Хорошо. Я хочу засыпать с мыслью, зная, что ты будешь в безопасности.
– Вебер…
– Что?
Он закурил и бросил на меня быстрый взгляд. Его тоска ещё больше усугубилась. Вот уж не знаю, что произошло, пока я разговаривала с Соболевым, но настроение наёмника это лучше не сделало.
Меня словно бы резануло. Что я всё хочу-то от него? Я ему кто вообще? Обуза. И что удивительного в том, что он хочет побыстрее избавиться от меня?
Впрочем, я и не собираюсь осложнять Веберу жизнь. Ни в коем случае.
Я просто должна сказать ему правду. Просто…потому что если не скажу, это будет нечестно по отношению к нему.
– Я…должна тебе кое-что сказать, - сбивчиво произнесла я, убирая прядку волос за ухо и упорно глядя в сторону.
– Это…важно.
– Ага, давай.
«Так. Не краснеть, не бледнеть и взять себя в руки. Давай, Маша, ты сможешь…»
– Мм…Я…это…в общем….
Я замолчала. Все слова пропали, и теперь я кусала губы и наблюдала за Сашей, не зная, что мне делать. Он стоял возле стены, облокотившись на неё спиной и курил, глядя куда-то под потолок, на пыльный плинтус, тянущийся по верхнему краю противоположной стены. Вебер был задумчив. Даже слишком.
Его что-то беспокоило, и мне даже казалось, что он меня не слышал. Но мне только казалось. Я это поняла, как только спустя молчаливую минуту, он затушил окурок и посмотрел на меня с вопросом во взгляде.
– Ну? Так что там важное-то?
Он вздохнул, а я вдруг совсем потеряла дар речи, глядя в его каре-зелёные глаза. Обомлела, не в силах даже пошевелиться. Дура. Всё испортила. Вебер приподнял бровь, наблюдая за мной с некоторым удивлением. Он усмехнулся и, подняв руку, пощёлкал в воздухе пальцами.
– Эй, Машка? Что с тобой? Чего, говорю, там важное у тебя? В любви, что ли, собралась признаваться? Чего молчишь-то?
Видимо, я так сильно изменилась в лице, что Вебер сразу всё понял. Его лицо вытянулось, и он исступленно замер на месте, ошеломленно меня разглядывая.
– Маш, ты, что серьезно, что ли?...
– Представь себе, - недовольно отчеканила я. Как смешно, ха-ха-ха. Я ведь знала, знала ведь, что он не воспримет всерьёз меня и мои чувства. Так прямо и просится за него всё сказать: «Маша, ну ты чего, молодая девчонка, на кой я тебе старый дурак!»
Ну да, ну да. Старый дурак в тридцать семь лет.
– Маша…
– Послушай, Саш, - не давая Веберу начать, ответила я.
– Я… не хочу становиться для тебя обузой. Даже, если я не хочу никуда завтра уезжать, я всё равно поеду с Соболевым, и тебе даже думать об этом не стоит. Я просто не хочу с тобой расставаться, зная, что между нами есть какая-то недосказанность. Тем более…такая серьёзная. Я посчитала, что это будет нечестно по отношению к тебе, если…я не скажу тебе, что… что я люблю тебя. Вот.