Возвращение последнего атланта (сборник)
Шрифт:
И вдруг все сразу исчезает. Я открываю глаза. Скалы громоздятся над узкой кромкой берега. Лениво плещут зеленоватые волны. Незнакомец кажется спящим. Я осторожно опускаю на песок его руку. Она холодна как мрамор. Это рука мертвеца.
Я смотрю на Жака. Он сидит неподвижно. Его глаза широко раскрыты. Я осторожно касаюсь его плеча. Он оборачивается.
— Ты видел? — спрашиваю я.
Он молча кивает.
— А понял?
— Конечно. Это была его жизнь…
На
Через несколько дней мы вместе с начальником экспедиции торопливо шагали по тенистой набережной Порто-Альтэ. Наша шхуна уже стояла готовая к отплытию.
Тяжелые двери музея оказались запертыми. Я постучал, но никто не отозвался. Мы принялись барабанить что есть духу. На стук откуда-то из глубины парка вылез сгорбленный седой старикашка в вязаном колпаке, старой вельветовой куртке и потертых кожаных штанах. Его желтое лицо, вге изборожденное сетью морщин, было похоже на перепеченное яблоко.
— Закрыто, — прошепелявил он беззубым ртом и повернулся, чтобы уйти.
— Нам необходимо видеть дона Антонио. Где он?
Старик вдруг всхлипнул.
— Нету его. Умер. Вчера похоронили…
Слезы потекли по его морщинистым щекам, и он стал утирать их рукавами вельветовой куртки.
— Как же так? — растерянно сказал я.
— Ужинал с каким-то туристом. Вернулся поздно. Ночью стало плохо, а к вечеру умер. Старый был. Старый… Успокой, господь, его беспокойную душу…
Мы переглянулись.
— Как же теперь быть? — спросил начальник. — Выходит, опоздали… Бедняга…
— А вы здешний привратник? — обратился я к старику.
— Да, сеньор.
— Вы не разрешили бы нам заглянуть в музей?
Старик покачал головой.
— Дон Рикардо, судья, не велел никого пускать. Музей закрыт с прошлого года. Дон Антонио открывал его сам, без разрешения. Он никого не боялся. А я боюсь.
— Нам ненадолго. Мы хотели посмотреть только подземный зал.
Старик махнул рукой.
— Увы, сеньор, совсем невозможно. Это подвалы монастыря, который находится за музеем. Настоятель, как узнал о смерти дона Антонио, сразу велел отдать ключи от подвалов и библиотеки. Монахи уже и дверь из холла замуровали. Я говорил дону Рикардо, судье. Он только руками замахал. Настоятеля здесь все боятся. Вредный человек, хотя и священник.
— А как же коллекции подземного зала, библиотека?
— Теперь не отдадут. Настоятель говорил, эта коллекция еретическая. Говорил, дон Антонно много лет арендную плату за подвал не платил. Библиотеку и коллекцию он, мол, берет вместо арендной платы.
— Дела! — сказал начальник, — Какие будут предложения?
— Это же скандал! — возмутился я. — Коллекция имеет всемирную ценность. Как же посмел этот монах…
— Легче на поворотах, — прервал начальник. — Здесь Португалия! Ты хочешь, чтобы нас обвинили во вмешательстве во внутренние дела суверенного государства?
— Но коллекция уникальна! Если ее уничтожат…
— Можешь
— Но этого нельзя допустить. Надо обратиться в ЮНЕСКО, в Организацию Объединенных Наций…
— А к папе римскому не хочешь обратиться? — насмешливо спросил начальник. — Кто станет заниматься судьбой коллекции провинциального музея! Где доказательства ее уникальности? Рассказ старика? Его рукопись? Этого мало Не забывай, его еще при жизни считали безумцем. Атлантида, если она действительно существовала, рано или поздно будет найдена. Конечно, вся эта история замедлит поиски.
Старик привратник внимательно прислушивался к нашему разговору, видимо стараясь понять, о чем мы спорим. Когда мы замолчали, он нерешительно спросил:
— Сеньоры издалека? Я впервые слышу такой язык.
— Мы из Советского Союза.
— О, — сказал старик. — О, — повторил он, покачивая седой головой, — если сеньоры захотят посмотреть главные залы, я, пожалуй, открою их для сеньоров…
Но мы поблагодарили и отказались.
Перед уходом я протянул старику несколько монет. Он не захотел принять их.
— Возьмите, — попросил я, — купите цветов на могилу дона Антонио.
— Спасибо, — сказал старик, и его глаза снова наполнились слезами, — спасибо, сеньоры.
И он осторожно пожал дрожащими руками мою руку.
— Как же теперь с глубоководными станциями? — спросил я, когда мы подъезжали к Фуншалу.
— Попробуем все-таки, — проворчал начальник без особого энтузиазма.
Мы взяли с десяток глубоководных станций в местах, не предусмотренных программой исследований. На поверхность были подняты только куски пористой базальтовой лавы.
В Москве выяснилось, что возраст лавы действительно измеряется несколькими тысячелетиями.
Я хотел включить в отчет историю удивительного музея в Порто-Альтэ и содержание рукописи дона Антонио ди Ривера. Однако начальника взорвало, и он наговорил мне кучу неприятных вещей.
— Соображать надо, — сказал он, — отчет будет печататься в трудах института…
Увидев мое огорченное лицо, он немного смягчился:
— Если у тебя такой зуд, напиши об этом научно-фантастический рассказ. Смерть дона Антонио освободила тебя от данного ему обещания.
Я так и сделал.
КТО НАЖМЕТ НА «СТОП-КРАН»?
— Что же дальше?
— Ты о продолжении эксперимента, Норт?
— Да…
— После гибели Мика и Фрэды лаборатория сверхвысоких энергий для нас недоступна. Ты прекрасно знаешь об этом.
— Но работы нельзя останавливать. Они — там, за океаном — продолжают исследования. Мы мгновенно отстанем от них. Что с шефом? Неужели он не понимает?