Возвращение: Тень души

Смит Лиза Джейн

Так или иначе, с нею сталкивались, она ушибалась, качалась, пихалась, и, схватывалась и, схватив, двигалась в сторону правой стены.

Но Сейдж смотрел на ту же стену в отчаянии.

— Madame, он обманул Вас! Здесь нет никакой замочной скважины!

Горло Елены сжалось. Она приготовилась закричать, «Сайбер, след», и отправиться за вампиром. Но потом, чуть ниже ее, голос Бонни сказал:

— Конечно, она там есть. Она в форме круга.

И Елена вспомнила. Маленькие охранники. Как бесята или обезьянки. Ростом с Бонни.

— Бонни, возьми его! Вставь в отверстие. Будь осторожна! У нас есть

только один.

Сейдж немедленно направил Сайбера стоять и рычать только перед Бонни в туннеле, держать ее подальше от толчеи испуганных демонов и вампиров. Осторожно, торжественно, Бонни взяла большой ключ, осмотрела его, склонила голову, повертела в руках и приложила его к стене.

— Ничего не происходит!

— Попробуй повернуть или нажать…

Щелк. Дверь открылась. Елена и ее группа более или менее упали в коридор, в то время как Сайбер стоял между ними и толпой, отгораживая ее, лая, щелкая пастью и прыгая.

Елена, лежала на земле, ее ноги переплелись с кто-знает-чьими-еще, руки сжимали кольцо. Глаза лисы сияли прямо вперед и немного направо. Они указывали на камеру впереди них.

— Стефан! — кричала Елена и знала, что выглядит как сумасшедшая, крича это.

Ответа не последовало. Она бежала. Следуя за светом.

— Стефан! Стефан!

Пустая камера. Пожелтевшая мумия. Кучка пыли. Так или иначе, подсознательно, она подозревала одну из этих вещей. И любой из этих исходов заставил бы ее выбежать, чтобы бороться с Блоддьювед собственными голыми руками. Вместо этого, когда она достигла нужной камеры, она увидела, усталого молодого человека, лицо которого отражала, что он потерял всякую надежду.

Он поднял тонкую, словно тростинка, руку, полностью отстраняя ее:

— Они сказали мне правду. Ты арестована за пособничество заключенному. Я больше не подвержен мечтам.

— Стефан! — она опустилась на колени. — Неужели мы должны проходить через это каждый раз?

— Ты знаешь, как часто они воспроизводили тебя, сука?

Елена была шокирована. Более чем шокирована. Но в следующий момент ненависть исчезла с его лица.

— По крайней мере, я могу на тебя посмотреть. У меня был… был образ. Но они и его забрали, конечно. Они отрывают от нее понемногу, очень медленно, заставляя меня смотреть. Иногда они заставляют меня рвать ее. Если бы я не рвал, они бы…

— Ах, милый! Стефан, дорогой! Посмотри на меня. Прислушайся, что твориться в тюрьме. Блоддьювед разрушает ее. Потому что я украла другую половинку твоего ключа из ее гнезда, Стефан, и я — не сон. Ты видишь это? Они когда-нибудь показывали тебе это? — она протянула руку с двойным лисьим кольцом на пальце. — Сейчас — сейчас — куда я положила его?

— Ты теплая. Решетки холодные, — сказал Стефан, сжимая ее руку и говоря так, будто читает из книги для детей.

— Вот! — закричала Елена торжествующе.

Она не должна была снимать кольцо. Стефан держал ее другой рукой, и этот захват запечатал кольцо. Она поместила его прямо в круглое отверстие в стене. Потом, когда ничего не произошло, она повернула его вправо. Ничего. Влево. Решетки камеры медленно начинали подниматься в потолок. Елена не могла в это поверить, и на мгновение она была ошеломлена. Затем, когда она резко повернулась, чтобы посмотреть на землю,

она увидела, что решетки поднялись уже, по крайней мере, на фут. Тогда она посмотрела на Стефана, который снова стоял. Они оба опять опустились на колени. Они опустились бы и извивались бы как змеи, в случае необходимости, потребность прикоснуться к друг другу была настолько большой. Горизонтальные распорки на решетках лишили их возможности держаться за руки, когда решетки поднялись.

Потом решетки были уже на уровне макушки Елены, и она держала Стефана — она держала Стефана в своих руках! — с потрясением чувствуя его кости, но, держа его, и никто не мог сказать ей, что это галлюцинация или сон, а если она и Стефан должны были умереть вместе, то они умрут вместе.

Ничто не имело значения, но они не будут разделены снова. Она покрывала незнакомое, скуластое лицо поцелуями. Странно, не сгорбился, не оброс дикой бородой, но у вампиров не росла борода, если у них не было ее, когда они стали вампирами. А потом появились и другие люди в камере.

Хорошие люди. Люди, смеясь и плача, помогали ей создать импровизированный выход из зловонных одеял и тюфяка Стефана, и никто не вскрикивал, когда вши прыгали на них, потому что все знали, что Елена повернется и вопьется им в горло, вместо Сайбера. Или, скорее, как Сайбер, но, как всегда говорила мисс Кортленд, с чувством.

Для Сайбера это была всего лишь работа.

Когда все-таки их разъединили, Елена смотрела в любимое лицо Стефана и хваталась за его носилки, выбегая в коридор, чтобы проверить, не было ли кого на пути. Но, по всей видимости, все в тюрьме Ши-но-Ши выбрали для бегства другой путь. Несомненно, путь до другой стороны был безопасен. И даже, когда Елена задавалась вопросом, каким образом лицо может быть таким чистым, красивым и совершенным, притом, что оно выглядело, как череп, обтянутый кожей, она думала о том, что надо бежать и пригибаться. И она наклонилась над Стефаном, а ее волосы образовали щит вокруг них, так что внутри были только они двое. Весь внешний мир был закрыт, они были одни, и она сказала ему в ухо:

— Пожалуйста, нам нужно, чтобы ты был сильным. Пожалуйста — ради меня. Пожалуйста — ради Бонни. Пожалуйста — ради Деймона. Пожа…

Она могла бы перечислить их всех, и вероятно некоторых по несколько раз, но этого уже было более чем достаточно. После долгих лишений, Стефан был не в настроении быть несговорчивым. Его голова дернулась вверх и Елена почувствовала большую, чем обычно, боль, потому что он укусил под неправильным углом, и Елена была рада этому, так как Стефан прокусил вену в конце ее длины, и кровь текла в его рот непрерывно.

Сейчас они должны были идти немного медленнее, иначе Елена могла споткнуться и окрасить лицо Стефана в бордовый, как у демона, но они все еще бежали трусцой. Кто-то еще вел их. Затем они внезапно остановились.

Елена, с закрытыми глазами, разумом сосредоточенном на Стефане, не хотела смотреть на мир. Но через мгновение они двинулись снова, возникло ощущение простора вокруг Елены, и она поняла, что они находились в холле, и она должна была удостовериться, что все знали.

«Сейчас дверь находится с левой стороны от нас», — послала она мысль Деймону. — «Она ближе к выходу. Это дверь с какими-то символами над ней».