Возвращение в Твин Пикс
Шрифт:
Шериф задумался и спросил у Одри несколько строгим голосом:
– И ты не попробовала его остановить?
Одри улыбнулась:
– Шериф, ну как бы я смогла его остановить? Тем более, я и сама не прочь отсюда сбежать.
– Ладно.
– Гарри кивнул.
– Это очень полезная информация, Одри. Но тебе стоит вернуться в свою палату. Я думаю, что ты здесь гуляешь без разрешения?
– Вообще-то, да.
– Признала Одри.
– Пока тебя не заметили, лучше возвращайся в свою палату.
– Порекомендовал Гарри.
– Хорошо.
– Согласилась Одри.
– Но
Гарри кивнул.
– Дело в том, что я уже почти здорова. И вполне могла бы вернуться домой. Мне кажется, меня здесь силой держат. А от этой пищи, которую здесь готовят, мне только хуже! Поговорите с доктором Хэйвордом и спросите, когда он сможет меня выписать.
– Попросила Одри.
Гарри улыбнулся и погладил Одри по голове.
– Хорошо, Одри, я поговорю.
– Пообещал он.
Одри быстро скрылась.
«Видимо, девочка неплохо освоилась в госпитале. Просто кошка! Так тихо ходит», - подумал шериф.
Одри и в самом деле выглядела заметно лучше. И вполне могла бы сойти за здоровую. Вот только эти бинты, да еще и гипс на руке… Гарри пообещал себе и в самом деле поговорить с Вильямом по ее поводу…
Неужели и в самом деле Куп?
– Подумал Гарри.
– Шериф?
– Гарри поднял глаза и увидел, что перед ним стоит Дэрик.
– Да, мистер Роадсон?
– Спросил он, подняв на него глаза.
– Вы бы не могли послать кого-нибудь в "Дом-у-Дороги"? Просто я там работаю, и никто не знает, что меня сегодня не будет. Нужно их предупредить.
– Дэрик вздохнул и больше не сказал ни слова.
– Хорошо.
– Гарри мягко улыбнулся.
– Что мне теперь делать?
– Спросил Дэрик.
– Вам нужно будет еще проехать в наш участок. Мы не станем вас там долго задерживать.
Дэрик молча кивнул.
– Вставай, Дженнингс!
Охранник злорадно улыбнулся и прошелся резиновой дубинкой по решетке. Утро в окружной тюрьме имени Дэвида Беннесси было всегда одинаковым. Дженнингс попал сюда временно. Только два часа назад в суде был объявлен приговор. В связи с нарушением условий освобождения, попытки преднамеренного убийства и связи с лицами, поставляющими из Канады в США наркотики, Хэнк Дженнингс был приговорен к пожизненному заключению без права на помилование, или смягчения приговора.
– Доброе утро, Ник!
– Хмуро ответил Хэнк.
Он лежал на койке, заслонив лицо рукой.
– У меня для тебя две новости: плохая и грустная. С какой начать?
– Мне плевать на них, Ник. Равно, как и на тебя.
– Хэнк даже головы в сторону тюремщика не повернул.
Охранник погрозил Дженнингсу пальцем, улыбаясь. Для Ника Скромби профессия охранника в тюрьме была семейным бизнесом. Еще его дед, Рик Скромби работал в этой тюрьме. Он скончался в возрасте шестидесяти двух в результате кровоизлияния в мозг, а свои последние пятнадцать лет прожил в окружной психиатрической клинике, пережив при этом свою жену на три года.
Его сын, Джон избежал этой участи, так как погиб от руки заключенного, который предпринял попытку побега. Следует отметить, неудачную.
Внук же Рика Скромби, Ник с малых лет привык к негуманному отношению к себе и поэтому изливал свою злобу на одноклассниках, а позже - на тех, за кем судьбою было предсказано приглядывать.
– Напрасно ты так говоришь, Хэнки, напрасно… - Сказал он фальшиво мягким голосом.
– Ты знаешь, Ник, у меня сегодня такое приподнятое настроение.
– Сказал Хэнк, подложив под голову руку.
– Мне снился сон, где у меня в руках был тот “смит-вессон”, который ты таскаешь в кобуре для грозного вида. Я держал тебя за горло, а твой пистолет я прижимал тебе вот сюда, - Хэнк демонстративно преподнес указательный палец левой руки к своему виску, - а потом я снял предохранитель и нажал на курок…
– Тогда я начну с грустной!
– Ник не обратил никакого внимания на слова Дженнингса.
– Суд приговорил тебя к пожизненному заключению…
– О, как грустно. Только это не новость. Я знал это и без тебя.
– Благодари Бога за то, что остался жив. Если бы я был судьей, то ты бы уже прыгал в конвульсиях на электричке, Дженнингс.
– Я не верю в Бога, Ник! Ты, к тому же, значительно отстаешь от судьи по части мозгов… А что там с плохой новостью?
– Тебя переводят в другую тюрьму, теперь тебе придется прожить остаток своих дней в Калифорнии, Хэнки. Жаль, не в Лос-Анджелесе, чуть южнее. Послезавтра сам увидишь. Там шика-а-арные виды открываются сквозь решетку.
– Какая жалость, что я больше не увижу твою уродливую морду, Ник.
– Выбирай словечки, Хэнки!
– Я еще не все тебе высказал…
– Решил бунтовать, Хэнки?
– Заткнись, Ник!
– А если я не заткнусь, Хэнки? Что будет, если я не заткнусь? Что ты со мной сделаешь?
– Ник, если ты не заткнешься, то жалеть ты об этом будешь до конца своей недолгой жизни, это я тебе обещаю. Запомни, Ник, Хэнк Дженнингс своих слов на ветер не бросает! Попомни мои слова…
Сэм решил отправиться по найденному следу вместе с Ястребом.
Они пробирались по лесной чаще. Стэнли время от времени пригибался. Ястреб просил внимательно смотреть под ноги, чтобы не наступать на следы того человека, который шел этим путем раньше. Шли они довольно долго. Вокруг был сплошной лес. Куча древесных стволов спокойно стояли на своих местах, но вот верхушки сосен слегка пошатывались от ветра. Приятный хвойный запах наполнял легкие Сэма. Ястреб шел спереди, время от времени останавливаясь.
Наконец впереди показался просвет. Они вышли на какую-то лесную поляну. Странную. По лицу Ястреба Сэм понял, что этот индеец здесь уже бывал.
– Где мы, Ястреб?
– Спросил Сэм.
– Это Гластонберри, агент Стэнли.
– Ответил Ястреб, не оглядываясь.
– Гластонберри...
– Повторил Сэм.
– Странно, - сказал Ястреб, - но ведь здесь должны были дежурить наши люди. Они должны были видеть того человека.
Сэм увидел перед собой круг из деревьев.
Сэм снял с плеча свой "саквояж" и из внутреннего кармана плаща достал набор для снятия улик. Некоторое время Ястребу пришлось наблюдать за неторопливой работой агента ФБР.