Возвращение
Шрифт:
Настя вышла из ванной комнаты через сорок минут. Руки у неё страшно болели с непривычки, оказалось, что делать самомассаж — занятие сложное и нудное. Настя сообразила, что гораздо проще и приятнее записаться на приём к профессиональному массажисту. Она накинула махровый халат и залезла с ногами в кресло перед телевизором. Несмотря на потерянную энергию, ей не сиделось на одном месте. Настя поднялась, и направилась к шкафу, выбирая одежду. К чему тянуть время? Если она решила подстричься, и перекрасить волосы, то лучше это сделать сейчас.
Ковалёв не мог поверить услышанному. Только
Он записал адрес больницы и тут же выехал. Что случилось с Галиной? Каким образом она оказалась в реанимации, если ещё вчера была абсолютно здорова? Жена вообще всегда поражала его своим здоровьем.
Она пила, как мужик, курила, как лошадь, трахалась направо и налево, однако же всегда выглядела превосходно. Годы шли, а ей хоть бы хны. Кожа оставалась гладкой и чистой, глаза не теряли блеска, фигура не расплывалась независимо от количества и характера пищи, которую Галка могла есть даже ночью. Словом, она не прикладывала никакого труда для того, чтобы так ослепительно выглядеть. Сколько он себя помнит, она ни разу не жаловалась даже на головную боль, разве что изредка, с похмелья. Так что же с ней случилось?
Когда Ковалёв прибыл в больницу, было уже поздно.
Жена умерла.
Как во сне, он заполнял какие-то бланки, и не мог поверить, что Галины больше нет. Ему не было ни больно, ни тяжело, потому что любовь уже давно прошла, мало того, эта его любовь к жене приносила ему одни страдания. И всё-же он не верил в то, что этой красивой жизнерадостной женщины больше нет.
Вскоре в больницу прибыла Мила. По обыкновению, она была одета в розовые тона. Её крашеные волосы были красиво уложены, и она благоухала дорогущими духами на весь вестибюль.
— Что случилось? — встревожено спрашивала она.
— Она выпала из окна, — сочувственно ответил молодой врач, с любопытством оглядывая посетительницу, угадывая в ней известную личность. — Мыла окна, и сорвалась.
— Она? Мыла окна? — фыркнула Мила. — Мать никогда и близко не подходила к тряпке!
— Всё когда-нибудь бывает в первый раз, — пожал он плечами. — Милиция осмотрела квартиру и обнаружила тазик, порошок, тряпки, сваленные у окна… Ваша мама до последнего цеплялась за подоконник со стороны улицы, на нём остались следы от её ногтей, но он не выдержал её веса, и оторвался вместе с ней.
Когда Ковалёв вышел с Милой из больницы, он молчал. Так же, как и дочь, он ни на секунду не поверил, что Галка хотела вымыть окна. Хотя…
Он тут же вспомнил последние месяцы их совместной жизни, когда она пыталась стать хорошей хозяйкой, готовила ему завтраки, и даже пыталась вытирать пыль. Хотя у него была домработница, Галина намеренно делала вид, будто трудится по дому, не покладая рук. Но, зная свою жену, он понимал, что это всё — актёрский акт специально для него. Как только он выходит за дверь, жена моментально прекращает эту дешёвую показуху. Так что же её подвигло на мытьё окон, если никого в квартире не было? Не надо было никому показывать своё трудолюбие, и заниматься этим нудным делом! Так почему же?
Ответа не было.
— Чёрт, как всё не вовремя, — заныла вдруг Мила. — Сегодня у меня день рождения, теперь придётся отменять!
Ковалёв повернулся и брезгливо, но внимательно посмотрел на дочь. Как ему удалось вырастить такое чудовище? Конечно,
Ковалёв решительно зашагал к своей машине. Ему больше не хотелось видеть дочь, и желательно — никогда.
Жанна огорчилась, узнав, что в дом Резников в этот раз ей попасть не удастся. С матерью Милы произошла трагедия, и празднество отменили.
— Я, конечно, в бешенстве, — рассказывала по телефону Мила, — но что делать? Резники меня не поймут, если я буду настаивать на банкете! Как-никак, она была моей матерью! Так что, Ирочка, давай в следующий раз, договорились? Ну пока, целую. Мне пора бежать!
Жанна положила трубку. Она молила аллаха, чтобы он не позволил Миле вспомнить, по какому поводу она приглашала Жанну — Ирину в дом. Жанна сама напросилась, под трухлявым предлогом, обещая Миле углядеть в Антоне нрав и характер. Но Мила рассказала, что они уже вовсю занимаются любовью, а, следовательно, появление в доме Жанны стало абсолютно лишним. Однако же, кажется, в памяти Милы осталось лишь приглашение, которое она уже отменила. И, следовательно, приглашение, согласно правилам хорошего тона, надлежит повторить. Впрочем, у Милы день рождения, и он испорчен смертью её матери. Вряд ли женщина перенесёт праздник на другое число!
И всё-же Мила — гадкая особа. У неё умерла мать, а она даже не выслушала соболезнования Жанны, отмахнулась от них. Вот если бы у Жанны была мать… Отец рассказывал, что она была очень красивая, гречанка…
Но та умерла при родах. Получается, что Жанна, даже будучи ребёнком, сделав первый вздох, убила собственную мать. Ребёнок — убийца…
Жанна закуталась в шаль и подошла к окну. Вид из него был замечательным. Лес — густой, тёмный, вдалеке блестит озеро, а во дворе — изящные цветочные клумбы, на которых, правда, пока что ещё ничего не цветёт. Отец сам строил этот огромный каменный дом. Даже, скорее, особняк. Здесь живёт столько народа! Шахид с семьёй, Жанна с дочерью, нянечка Полины, прислуга из числа азербайджанцев, охрана, в доме ещё есть комната Камиллы Аскеровны, и ещё четыре свободные комнаты — для родственников из Ленкорани, которые часто навещали Малика. Жанна задумалась над тем, что при жизни отца родственники приезжали в гости очень часто, а сейчас, когда общиной заправляет Шахид, никто не рвётся в Москву.
Дядя не одобрил план Жанны по полной легализации бизнеса Семьи. Оборвал её на полуслове, посоветовал не лезть в его дела. А ведь Жанна была правой рукой Малика, она знает всю схему построения бизнеса Семьи досконально. Шахид за несколько месяцев умудрился упустить из рук общины добрую четверть добра, которое кропотливо наживал мудрый Малик. И Жанна не сомневалась, что скоро от Семьи останутся одни воспоминания. Ей было обидно и горько, но теперь у неё была своя семья — дочь. И ей надо жить во имя и ради Полины. Она уже не та напористая и вспыльчивая максималистка, которой была ещё совсем недавно. Она не будет с пеной у рта доказывать свою правоту Шахиду. Пусть он поступает так, как хочет. У неё остаётся этот дом, квартира, возле которой был убит Малик, ещё недвижимость.