Возвращение

Стил Даниэла

– Чем я могу вам помочь?

– Моя сестра выходит замуж. Свадьба будет очень скромная, поэтому я не хочу выглядеть слишком заметно. – Казалось, это объяснение полностью удовлетворило продавщицу.

Мы перебрали все и остались с носом. Черное исключалось, белое исключалось, красное тоже не годилось, и я совершенно пала духом. Вдруг продавщица предложила:

– Может быть, вам подойдет платье с накидкой? Мы только вчера получили новую партию. Очень хорошо сшитые светло-серые платья.

Серое?

На свадьбу? И зачем мне еще одна накидка?

Но тут вынесли чудесное нежно-серое платье с длинными рукавами, идеально прямое, с пуговицами сверху донизу, воротником стойкой и широкими манжетами; никаких поясов, никаких вытачек над животом, только большие косые карманы с обеих сторон. Пуговицы были обтянуты той же серой материей, а накидка была гладкая, простого прямого покроя, с тоненьким золотым хлястиком. Платье выглядело божественно. А если к нему надеть бабушкины жемчуга, черные туфли и…

– Сколько?

– Сто сорок пять… – Ого! Ну и черт с ним. Свадьба бывает раз в жизни, а это платье я смогу надеть снова. Накидку вообще можно носить отдельно.

– Я беру его.

– Очень хорошо. Оно на вас прекрасно смотрится. Ваш муж будет доволен.

– Да, конечно. – Может быть… Но сто сорок пять долларов? Ничего, на такую покупку у меня денег хватит. Это я и пыталась внушить себе по дороге домой. Когда я вошла, Крис и Сэм ели на кухне мороженое.

– Что ты купила, мамочка?

– Новое платье.

– Дай посмотреть!

– Не раньше субботы. Через два дня.

И Крис снова замурлыкал: «Вот грядет невеста». Я поднялась наверх и повесила платье в шкаф, очень довольная собой. Оно было прекрасно. Цвета тумана. Мое свадебное платье.

Рано утром в пятницу Крис соскочил с постели, растолкал меня и велел принести ему апельсинового сока.

– Прямо сейчас?

– Да, именно сейчас. К восьми меня ждут в Окленде. Мы снимаем фильм, и мне нельзя опаздывать. Давайте, леди, поторапливайтесь!

– О'кей… – Я сползла с кровати и с недовольным видом направилась на кухню.

Крис спустился по лестнице, доверху нагруженный коробками, блокнотами и всякой всячиной, которая никогда не вызывала у меня восторга. Он рассеянно поцеловал меня и велел не ждать к обеду, потому что вернется поздно.

– А теперь иди и ложись.

Когда он сел в машину, я высунулась из окна, помахала ему и крикнула:

– Люблю тебя!

Наверное, все соседи в округе проснулись если не от моего крика, то от кашля и чихания мотора.

– Я тоже! – громко прокричал Крис и уехал.

Я вернулась в постель и решила слегка вздремнуть, пока не пришло время кормить Сэм и отправлять ее в школу.

Дом без Криса казался пустым, и Сэм была не в настроении. Я заподозрила, что

она простудилась. Надо будет попросить Криса проверить, как работает обогреватель. Наверняка плохо. Посадив дочку в школьный автобус, я остановилась у хозяйственного магазина и присмотрела краску для спальни малыша. Красивый ярко-желтый цвет. Если я не куплю ее, у Криса никогда не дойдут до этого руки. Погрузив банки с краской в такси, я отправилась домой.

В доме звонил телефон. Прежде чем я открыла дверь, звонки прекратились. Наверное, кто-то ошибся номером. Крису обычно звонили в агентство, а мне звонить не могли, поскольку еще никто не знал о моем приезде.

Я влезла в платье, надела черные туфли, бабушкины жемчуга, взяла сумочку из крокодиловой кожи, стянула волосы в пучок, повертелась перед зеркалом и почувствовала себя настоящей невестой. Все это совсем не походило на мою первую свадьбу, абсолютно… Я улыбнулась собственному отражению:

– Джиллиан Форрестер, как ты изменилась! Пока я прихорашивалась, вновь зазвонил телефон, и на этот раз я успела снять трубку.

– Миссис Мэтьюз? – Голос был незнакомый. Наверное, какой-нибудь магазин приглашает покупателей. Я тут же приготовилась сказать что-нибудь вроде «спасибо, нам ничего не нужно», «это домработница» или что-нибудь еще в этом роде.

– Пока еще нет. Алло? – Мне не хотелось называть себя. Мало ли кто это может быть.

– Говорит Том Барди. Друг Криса.

– Да? – Это имя было мне смутно знакомо.

– Миссис… мм-м… Сегодня утром мы снимали в Окленде фильм, и…

– Да? – Боже мой, что-то случилось! – Да! Слушаю!

– Крис полез на вышку, начал снимать, а потом упал… Мне очень жаль… Простите за ужасную весть, но… он мертв. Сломал шейный позвонок. Я звоню вам из больницы Святой Марии в Окленде… Алло, вы слушаете?

– Да… Слушаю, – выдавила я. Ноги налились свинцом.

– Как вас зовут?

– Джиллиан.

– Джиллиан, как вы себя чувствуете?.. Вы уверены? Приехать сюда сможете?

– Нет. Машина у Криса.

– Ладно, тогда не выходите из дома. Просто посидите, выпейте кофе… Я сейчас закруглюсь и заеду за вами.

– Зачем?

– Ну, они хотят знать, что делать с… с телом. – Телом? Телом? С телом! С Крисом, а не с «телом». Крис, Крис… Я начала выть.

– Кладу трубку. Выезжаю.

В новом сером платье я сидела на кровати, не двигаясь, не поворачивая головы. Просто сидела, тупо уставившись на носки туфель, и молча плакала. И тут послышались шаги, уверенные мужские шаги через две ступеньки… Крис!.. Это ложь, дикий розыгрыш, сейчас он обнимет меня и скажет, что кто-то пошутил… Крис… Я подняла глаза. На меня участливо и смущенно смотрел совершенно незнакомый человек.