Возвращение

Стил Даниэла

Она сгребла рисунки, подхватила куртку и побежала к двери. Когда Сэм исчезла, ко мне подошла администратор и пожала руку.

– Примите мои глубочайшие соболезнования, миссис Форрестер.

– Спасибо. – Придется привыкать. В ближайшие несколько дней мне предстоит выслушать массу «глубочайших соболезнований».

Том ждал нас в машине.

– Кто это?

– Друг дяди Криса.

– Ага. – Других рекомендаций ей не требовалось…

Тут же завязалась беседа. Это было мне на руку. Я слишком устала и впала в оцепенение.

– Том, остановитесь, пожалуйста, у цветочного магазина.

Это недалеко от нашего дома. У вас есть время?

– Конечно.

– Зачем тебе цветы, мамочка? У нас их полным-полно.

– Надо будет послать их одному человеку. – О боже… До меня дошло, что рано или поздно придется обо всем рассказать ей. Как это сделать, я не знала. И все же от этого никуда не уйти.

Заплатив двести долларов за полевые цветы разных оттенков, я велела к семи вечера доставить их в бюро Хобсона. Мысль о белых или розовых гладиолусах была нестерпима. Это не для Криса.

Сидя в машине, Том и Сэм щекотали друг друга. Я устало улыбнулась. Том… Поразительно.

Он отвез нас домой и спросил, не надо ли мне еще чего-нибудь.

– Нет, спасибо. С остальным я справлюсь сама. Может, пообедаете у нас?

– Благодарю. Я лучше пойду домой.

– Хотите, я подвезу вас?

– Нет. Я живу в шести кварталах отсюда. Пройдусь пешком, только поставлю машину.

Стоя перед дверью, мы с Сэм следили за ним. Том вернулся. Вид у него был такой же усталый, как и у меня. Он остановился, не зная, что сказать.

– Том… Не могу выразить, как я вам благодарна… Вы невероятно… поразительно… – Слезы мешали мне говорить.

– Вы тоже, Джиллиан, вы тоже. – Он наклонился и поцеловал меня в щеку, потрепал Сэм по голове и пошел по улице, опустив голову. Мне показалось, что он плачет, но с уверенностью я этого сказать не могла, потому как плакала сама.

– О чем ты плачешь, мамочка? Тебе больно?

– Да, наверное…

– Тогда я полечу тебя, и все пройдет.

– Спасибо, моя радость…

И мы, взявшись за руки, стали подниматься по лестнице, одинокие, как прежде.

Миссис Мэтьюз позвонила, когда Сэм заканчивала есть. Самолет прибывает в девять, но встречать ее не нужно. Я ответила, что непременно встречу, и принялась соображать, кого бы можно было попросить посидеть с Сэм. Первая же соседка, которой я позвонила, ответила, что с радостью сделает это.

– Ох, Джиллиан, я все слышала в сводке новостей. Какое горе, какое горе! – Опять, опять, опять…

– Спасибо, миссис Джегер, спасибо. – В сводке новостей? Иисусе!

Сэм была золото, а не ребенок: приняла ванну, поела и отправилась спать без всяких разговоров. Один раз она спросила про Криса, но мне кое-как удалось уклониться от ответа. Не хотелось, чтобы имя Криса вызывало у нее воспоминания о слезах и горе, с которым ей придется столкнуться в ближайшие дни. Расскажу обо всем, когда научусь держать себя в руках. Когда это произойдет? Когда-нибудь. Рано думать об этом.

Миссис Джегер пришла в восемь часов, и я поехала в аэропорт встречать миссис Мэтьюз, чуть не забыв переодеться во что-нибудь скромное и черное. Мои джинсы и свитер Криса остались лежать на так и не убранной кровати,

рядом с серым платьем.

Глава 35

Я стояла в аэропорту и ждала самолета. Интересно, здесь ли Джейн? Никого похожего вокруг не было. Я успокоилась и стала смотреть на посадочные огни. Полдюжины самолетов готовилось подняться в воздух, и столько же садилось.

– Прибыл рейс четыреста второй, «Юнайтед Эйрлайнс», из Денвера. Просим встречающих пройти к воротам номер три… Прибыл рейс четыреста второй…

Она вышла одной из первых, и я сразу узнала маленькую красивую седую даму в скромном черном костюме. Оглядевшись, она прошла мимо. Наверно, сразу не узнала…

– Миссис Мэтьюз…

– Джиллиан?

– Да.

– Спасибо, что встретили, дорогая. Не нужно было этого делать.

Пока я говорила ей все, что положено говорить в таких случаях, она рассеянно озиралась по сторонам.

– Я не вижу Джейн. Она сказала, что встретит меня.

Я тоже стала оглядываться, но в этот момент миссис Мэтьюз помахала рукой, и к нам направилась какая-то высокая девушка… Это был Крис в женском образе. Та же походка, тот же облик, а когда она подошла ближе, я увидела те же глаза. Меня затрясло, но я не могла отвернуться, зачарованная, загипнотизированная этим видением. Джейн подошла к матери и крепко обняла ее. И тут я пожалела, что приехала. Рядом с ними мне не было места. Они были нужны друг другу, а я здесь лишняя. Меня охватило уныние. Что сказать Джейн? «Примите мои соболезнования»? Нет, это невозможно. Ни сказать, ни выслушать. Я снова поглядела на девушку, поражаясь сходству; тут она отпустила мать, шагнула навстречу и обняла меня.

– Я знаю, Джиллиан, все знаю. Я бы тоже не смогла вам сказать про «соболезнования». Ваши чувства мне понятны. На прошлой неделе Крис писал мне.

– Да? Он никогда не говорил мне… – Я так удивилась, что потеряла дар речи.

– Это в его стиле… Мама, давай заберем твои вещи. – Мы медленно двинулись к багажному отделению, сняли с транспортера чемоданы, и я пошла к стоянке за машиной.

– Извините, тут тесновато. Крис… Я… Ну, она дорога нам. – Ответом было неловкое молчание.

По дороге в город никто не проронил ни слова. Говорить было не о чем. Но пауза так затянулась, что мы одновременно раскрыли рты, попытались что-то произнести и истерически расхохотались. Завязался разговор о Сан-Франциско, о погоде в Денвере, о полете – в общем, обо всем, кроме Криса и несчастного случая.

– Когда должен появиться ребенок, Джиллиан? – Я вздрогнула. Так, начинается… Тон задала Джейн.

– Не раньше чем через два месяца. У вас ведь трое детей, верно? – Она кивнула.

Я старалась не смотреть на миссис Мэтьюз. Мы все были лишены предрассудков, но забыли, что у каждого из нас есть родители. Кристофер Колдуэлл Мэтьюз презирал условности, однако его мать могла относиться к проблеме незаконнорожденных детей совсем по-другому. Криса это нисколько не заботило; едва ли и мне следовало ожидать от его матери явного неодобрения. Ощутив на себе ее взгляд, я рискнула нерешительно улыбнуться. В конце концов, мы виделись лишь однажды, да и то мельком…