Возвышение Борна (Идентификация Борна - 2)
Шрифт:
Коричневый "Седан" с темными непрозрачными стеклами теперь находился на стоянке. Борн наблюдал за ним из окна зала ожидания. В следующее мгновенье автомобиль начал медленно двигаться вперед и подъехал к средних размеров реактивному самолету. Борн силился разглядеть происходящее на летном поле, досадуя, что у него нет бинокля. Но тут же понял, что и бинокль был бы бесполезен. Автомобиль так же медленно развернулся и, объехав хвост самолета, скрылся за ним.
Через несколько секунд самолет вырулил на стартовую полосу, а коричневый "Седан" проделал свой путь к прежнему месту около выезда с аэродрома.
Что
Борн бросился к первому окну, где был виден дежурный, и начал быстро объяснять ему: - Этот самолет! Он вылетел рейсом на Шанхай? Мне сказали представители из Пекина, что я должен вылететь на нем! Задержите его!
Дежурный поднял трубку телефона, набрал номер и что-то произнес. Выслушав ответ, он повернулся к Борну.
– Это не ваш рейс, сэр! Этот самолет направился в Гуандонг.
– А где это?
– На границе с Макао, сэр.
Так значит, по-прежнему Макао. Пятый стол, казино Кам Пек.
14
– Я не хочу этого слышать!
– взорвался Эдвард Ньюингтон Мак-Алистер, едва не выпрыгивая из своего кресла.
– Успокойтесь, Эдвард, - спокойно заговорил майор Лин Вэньчжу.
– Так или иначе, но это произошло.
– Возможно, что это и моя ошибка, - вступил в разговор врач-англичанин, стоя чуть не на вытяжку перед столом американца в комнате-офисе дома на Виктория Пик.
– Ведь практически, каждый симптом, который у нее обнаруживался, свидетельствовал о явном ухудшении здоровья. А на самом деле она провела меня, как последнего идиота!
– Господи! Мне еще нужно переговорить с Хэвилендом!
– почти вслух произнес Мак-Алистер.
– Посол Хэвиленд?
– переспросил Вэньчжу.
– Считайте, что я ничего не говорил, и никто не слышал этого имени. Но что же я скажу ему?! Ведь она получила свои первые уроки у "самого Хамелеона", - глубокомысленно заключил помощник Госсекретаря.
– Прошу простить, но я не понял, о чем идет речь?
– выразил недоумение врач.
– Это не имеет для вас большого значения, доктор, - успокоил его китаец.
– Это всего лишь наш рабочий термин.
– Я должен просмотреть все содержимое документов, "все"!
– Что вы имеете в виду, Эдвард?
– поинтересовался китаец.
– Может быть тебе и неизвестно, но я знаю, как их преследовали чуть ли не по всей Европе, и они, тем не менее, ускользнули. Сейчас они находятся порознь, но мы все равно не знаем ни того, что они будут делать завтра, ни того, что они делают даже сейчас.
– Но у тебя есть какая-то нить? Хоть малейший намек?
– Это все можно найти там, в архивных документах, - задумчиво произнес Мак-Алистер, потирая правый висок.
– Я прошу прощенья, джентльмены, но придется вас покинуть, так как мне нужно сделать один неприятный звонок.
Мари обменяла свою одежду с доплатой всего в несколько долларов, получив другой, более подходящий для ее обстоятельств наряд. Эффект был более чем удовлетворительный: ее волосы были убраны под мягкую летнюю шляпу с широкими полями, на ней была широкая блуза, скрывающая ее фигуру, и плиссированная юбка, обувь без каблуков уменьшала ее рост, а вульгарная сумка немедленно выдавала ее принадлежность к многочисленному братству легковерных туристов. Другими словами, уроки, полученные в Париже, явно пошли ей на пользу: она стала тем, кем никогда не была. Позвонив в консульство Канады, Мари выяснила, каким автобусом она может добраться до него от Китайского университета. Консульство размещалось на четырнадцатом этаже комплекса "Азия", отданного под офисы. Войдя в лифт, она убедилась, что никто не обратил на нее никакого внимания, а мужчины в холле бросили на нее лишь секундный, ничего не выражающий взгляд.
– Я, возможно, покажусь вам очень смешной, а моя просьба будет по меньшей мере странной и нелепой, но мне ничего не остается, как все-таки обратиться к вам, - с явным смущением проговорила она, подходя к женщине, дежурившей в приемной.
– Дело в том, что мой второй по счету кузен, со стороны матери, по моим сведениям, должен работать здесь, и мне хотелось бы с ним встретиться.
– Но в этом нет ничего необычного, по крайней мере для меня, ответила ей женщина-клерк.
– Вы почувствуете всю нелепость, когда я скажу вам, что я забыла его имя!
– Обе женщины дружно рассмеялись.
– Да, это на самом деле, так. Мы никогда с ним не виделись, и для него эта встреча не имеет никакого значения, но ведь я должна вернуться домой и предоставить родственникам полный отчет о путешествии, включая и эту встречу.
– Но вы хотя бы знаете отдел, в котором он может работать?
– Я думаю, что его работа как-то связана с экономикой.
Дежурная открыла ящик стола и протянула неожиданной и немного странной посетительнице узкий буклет, с оттиснутым на обложке канадским флагом.
– Это наш справочник. Почему бы вам не присесть и не просмотреть его?
– О, благодарю вас, - проговорила Мари и направилась к соседнему креслу.
Листая страницы, она очень быстро просматривала списки фамилий, пытаясь отыскать имя, за которым возник бы конкретный человеческий образ. Она остановилась на двух или трех, но не получила устойчивой картины в своем воображении. Но вот, на двенадцатой странице, вполне реальные картины, имеющие лицо и даже голос, вплотную окружили ее, как только она прочитала имя. Кэтрин Степлс.
Мари знала ее еще по Оттаве, когда они совместно с дипломатическим корпусом разрабатывали экономическую программу для правительства. Кэтрин Степлс проявляла в то время большой интерес к работе за рубежом и, как теперь оказалось, дважды получила возможность применить знания по экономике сначала в условиях Европейского общего рынка, а теперь... в Гонконге! С тех пор прошло почти полтора года, и хотя их дружбу нельзя было назвать близкой, Мари достаточно хорошо узнала и изучила эту женщину, которая любила свою работу и знала ее лучше многих мужчин.
Ее быстрый успех на дипломатической службе стоил ей раннего разрыва с семьей, после чего она зареклась на всю жизнь связывать себя браком, объясняя это тем, что ее работа с частыми переездами и почти безумной загруженностью в течение дня, была бы просто неприемлема ни для одного мужчины. В свои пятьдесят с небольшим, она была стройной, энергичной, среднего роста женщиной, которая к тому же умела со вкусом одеваться: все ее туалеты были просты и чрезвычайно изысканны. С профессиональной точки зрения ее возможности не вызывали никаких сомнений.