Вперед в прошлое 7
Шрифт:
Ну, слава богу, не стали ловить меня в подъезде. Зато, видимо, решили установить наблюдение: Черная куртка и Петушок направились обратно, Дутик остался. Насколько я определил, он был самым молодым и не особо потрепанным.
Едва не столкнувшись в двумя гопниками, выходившими со двора, появился Лёха. Понимая, что я за ним наблюдаю, он указал на дверь подъезда, где я прячусь: все видел, мол. Я невольно улыбнулся.
Лёха прошел дальше, чтобы Дутику глаза не мозолить. В проходе образовался Алекс, на ходу разворачивая биту.
К гопнику парни подошли вдвоем. Алекс оперся на биту, гопник вскочил, испуганно завертел головой. Пока Дутик соображал, что делать, Лёха его повалил, заломал, оседлал. Алекс обыскалгоре-грабителя, что-то вынул из кармана его куртки, и Лёха сразу же вскочил, отпуская Дутика.
Я думал, будет побоище, гопник разорется, позовет на помощь тех двоих, а нас-то тоже трое, и придется знатно размяться, но Алекс достал фотоаппарат «Полароид» и сфотографировал моего преследователя. Вылезла фотография, Алекс ею потряс, чтобы быстрее высохла, что-то написал на обратной стороне и… отпустил гопника восвояси.
Это что же, потасовка отменяется?
— Вы что надумали? — спросил я, выбегая к парням и грохоча тележкой по асфальту.
Алекс положил фото в нагрудный карман.
— Это местный, в паспорте была прописка, никуда он не денется. Отдадим ментам в разработку, его адрес я, вот, записал. Тут свои менты, прикормленные. А тебе спасибо за содействие.
— Скорее всего это не те, — поделился соображениями Лёха.
— Сестра сказала, те прям быки были, — поддержал его догадку Алекс. — Но доходяг тоже гонять надо, чтобы порядок был.
— Мы когда всей толпой ходим, то алкашей гоняем, которые шумят, а клеевых наркоманов бросаем в мусорку! — похвастался Лёха. —
— И что вы ему сказали? — спросил я.
Ответил Алекс:
— Спросили, что вынюхивает. Объяснили, что эта площадка — для детей, а не для таких вот.
— И что, вы быков попытались бы валить? — прищурился я. — Если вам интересны быки, то я тут каким боком, чего вы на меня наехали?
— Думали, наводчик, — пожал плечами Алекс. — Уж очень подозрительно ты в окна заглядывал.
— Эй, — Лёха прищурился, развернув меня к себе. — А че у тебя нос красный? Разревелся, что ли, от страха?
Он потянулся к моему носу, чтобы дать щелбан, и мне захотелось ему втащить, но я просто схватил его за руку и заломил ее за спину.
— Замерз. Летел в чем был, а тут у вас почти зима.
Пальцы разжались, Лёха шагнул в сторону, потирая запястье.
— Суров! Ладно, верю, лапки ледяные, как у жабы. — Он стянул вязаную шапочку и протянул мне. — Вот, не побрезгуй, блох у меня нет. Грейся.
Я надел шапочку, она послужила своего рода трубкой мира.
— Хотите виноград? — спросил я, парни меня спасли, и хотелось как-то их отблагодарить.
Лёха часто и мелко закивал, Алекс кивнул снисходительно, и мы отправились домой.
— А что такое ММА? — спросил Алекс. — Ты вчера говорил, что занимаешься им.
Я призадумался. Этот термин жил в банке памяти взрослого, и тренировки на базе: джиу-джитсу, бокс, саньда — больше всего подходило под это определение, вот я его и озвучил, не подумав, что ничего такого еще нет.
— Самбо у нас так называют, — сказал я. — Ну и саньда тоже. Так что можно с кем-то из вас устроить спарринг.
— Ты ж козявка! — мультяшным голосом сказал Лёха.
Я узнал цитату и ответил тем же:
— От козявки слышу. — Вот только голос у меня не получался таким смешным, словно я гелия наглотался.
— С Лёхой и дерись, — предложил Алекс. — Правда, ты чуть полегче.
— Фигня, — отмахнулся я.
Потом я рассказал парням, что торгую вместо деда, гопники за мной наблюдали и решили щипнуть. Оказывается, моего деда знали, мать Алекса купила как-то у него диковинку — инжир, и нахвалиться не могла, какие у деда свежие и ароматные фрукты, единственные в районе.
— Так когда сойдемся? — Лёха от нетерпения аж приплясывал. — Только сегодня не смогу, за соседской малой смотрю. Типа нянь. — Он покраснел.
— Ну, давай завтра вечером, — предложил я. — Слушайте, сегодня подстрахуете возле метро? Надо товар продать, а если нападут трое на одного, не отобьюсь.
— Не вопрос, — улыбнулся Алекс.
Так у меня появилась крыша на районе, и вообще, теперь я тут свой, перовский, никто не тронет, можно ходить не оглядываясь.
— Приходите к метро через час, сочтемся.
Кравчучку я оставил дома, доллары положил в книгу Шмелева и рванул на вокзал за второй партией товара.
Через час я стоял на посту, сооружал стол из ящиков, борясь с искушением заломить цену. Ко мне подошли Алексеи, я щедро выделил им фруктов, и они уселись на ящики за моей спиной, неспешно поедая мускат. Вскоре мне стало не до них, потому что снова налетели покупатели, охваченные паникой.
Правильно дед поступил, что сделал запасы продовольствия, паникёры из магазинов все выгребли, вон, ларек атакуют.
И снова я закончил за час, спросил у Алекса:
— Можно с вами потренироваться? А то атрофируюсь тут совсем.
— Не вопрос, — улыбнулся он. — Мы каждый день на турниках, когда не дождь.
Дома я включил радио, разогрел плов, и, пересчитав деньги (получилось тридцать девять тысяч –шесть ваучеров, если брать их за шесть тысяч), услышал, что сегодня военные и омоновцы снова попытались разогнать митинг, но получили отпор, есть пострадавшие среди силовиков. Протестующие построили баррикаду, зажгли покрышки. Против них попытались применить водометы, но наводчиков побили камнями. Пришлось им договариваться с людьми, которые пообещали разойтись в одиннадцать вечера.