Вперед в прошлое 7

Ратманов Денис

— Не-а. Ни ментов, ни перестрелок.

Вспомнилось, что огромное количество жизней забирает травматический шок, многих людей можно было бы спасти, вовремя введя обезболивающее или противошоковые препараты, потому раньше в аптечках военных был «промедол», в последствие замененный бупренарфином.

Правильно обездвижив ногу при переломе со смещением, можно избавить человека от инвалидности.

Знает ли об этом простой обыватель, главная задача которого — выжить? Вряд ли. А я — знаю.

Раз уж реальность начала

меняться, а я — тот, кто за это в ответе, есть способ помочь хоть кому-то, не рискуя жизнью.

Мне-взрослому поначалу военно-полевая хирургия и терапия казались ненужными предметами, пока не пришлось воевать по-настоящему. Так что знания и некоторые практические навыки имелись. Я останавливал кровотечения, накладывал повязки, ставил внутримышечные инъекции, в вену тоже колоть приходилось. Знал, какую помощь оказывать при каких травмах, а поскольку сейчас «скорых» не хватает, такая помощь как нельзя кстати хотя бы тем, кто добрался или кого затащили в метро.

Но я-нынешний чуть в обморок не брякнулся, когда самосвал задавил собаку, буквально размазав ее по дороге. Вот увижу раненого, как вырублюсь от вида крови или, чего хуже, обломков костей…

Нафиг нужно, дома спокойнее.

Нет! На мне слишком многое, мое бездействие непростительно.

Взрослый я гнал в метро спасать людей, я-вчерашний боялся и упирался руками и ногами.

— Алекс, — хрипнул я чужим голосом, — мне нужно сгонять на вокзал, передать посылку домой. Потом я собираюсь накупить бинтов, обезболов, антисептиков и рвануть на Баррикадную. Из метро выходить не буду. Буду оказывать первую помощь на месте. Ты со мной?

Таким удивленным я Алекса еще не видел.

— Первую помощь? Ты спятил? Там огнестрельные ранения! Что ты сможешь? — Он покрутил пальцем у виска.

Хотелось взять его на слабо, типа страшно ему, но я терпеливо растолковал:

— Смогу. Я курсы проходил и вообще в мед готовлюсь. Чего знаниям пропадать? Так что, ты со мной?

Парень поскреб в затылке, его раскосые азиатские глаза превратились в щелочки.

— Лёху мы вряд ли найдем, скорее всего, его загребли менты, — предположил я. — Это к бате Олега надо…

— Его третьи сутки нет дома, — сказал Алекс, подумал немного и махнул рукой. — Ладно, я с тобой. Сперва на вокзал, да?

Глава 21

Глаза боятся, руки делают

— И что, ты уколы ставил? — спрашивал Алекс.

Мы отправили сумки с товаром друзьям, только что вернулись с Казанского вокзала и стояли в очереди в аптеке, чтобы накупить всего для первой помощи пострадавших в столкновениях с милицией.

— Да, — кивнул я, шагнул в сторону, пропуская отходящую от кассы женщину с одуванчиком волос на голове.

— Так там же — хр-рясь, кожа трещит, — Алекс потряс головой. — Неприятно.

Воображение нарисовало сказанное Алексом, и стало холодно.

Да, я-взрослый все это умел и кровь видел, и кости, торчащие из раны, а я нынешний и шприц никогда не распаковывал.

— Если одноразовой иголкой, ничего не трещит, она острая, — успокоил я больше сам себя.

Мы стояли уже пятнадцать минут, и я мысленно молился, чтобы аптеку, как магазины, не опустошили паникеры. Точнее взрослая моя часть молилась об этом, а вторая, трусливая, надеялась, что перекись и прочее разобрали, и мы разойдемся по домам, не будем рисковать.

Перед нами осталась одна толстая бабка, от которой шибало немытым старческим телом.

— Девушка, а подскажите, мне, вот, прописали, вот, — она положила листок на прилавок, — посоветуйте что-нибудь более дешевое.

Молодая рыжая и веснушчатая аптекарша, поправив очки в тонкой оправе, глянула в листок и сказала:

— Гепатопротекторы всегда были дорогими. Вам назначили самые дешевые.

— Как жить, ай-я-яй! Мне, ветерану боевых действий, дали квартиру старую! Без ремонта! И как ее тянуть, а? Балкон не застеклен!

— Берете гепатопротекторы? — спросила аптекарша.

— А вот тут вот правильно написали, как их пить? А то я не вижу ничего. Доктора так пишут, как курица лапой.

— Правильно, не наговаривайте, все разборчиво. Так берете?

— А скажи, дочка, тут вот лекарство есть, вот. Это зачем?

— От давления.

— А-а-а, а раньше другое было… как же его…

— Не задерживайте очередь! — крикнули от входа, но старушка словно не услышала, она ходила к докторам общаться, и плевать, что кто-то где-то помирает.

— Какое было лекарство, не напомните? — проквохтала ветеранша.

— Следующий кто? — не выдержала аптекарша, взяла протянутый мной список, глянула туда и воскликнула: — «Промедол» без рецепта не отпускается!

— Значит, самое сильное обезболивающее, пожалуйста, — сказал я. — Для внутримышечных инъекций.

Прочитав весь список, аптекарша уставилась на нас с Алексом с удивлением и спросила у него:

— Парни, вы на войну, что ли, собрались?

— На Баррикадную, — честно ответил я. — Мы студенты-медики. Там много раненых, «скорые» не справляются, хотим помочь.

— Я, между прочим, тут стояла! — Ветеранша напёрла на нас грудью и оттеснила в сторону, принялась колотить по прилавку. — Девушка, что за безобразие, я тут стояла!

— При Сталине было дешевле! — начали глумиться три ярко накрашенные школьницы в конце очереди.

Аптекарша кивнула Алексу, кокетливо улыбнувшись:

— Сейчас сделаю.

Раньше мне было бы обидно, что слава досталась Алексу, теперь же я с интересом наблюдал, как смущается парень, который так хотел казаться альфачом в своей маленькой стае. Зато ему, которого предстоящая миссия пугала до трясучки, симпатия аптекарши придала сил и уверенности.