Враг неведом
Шрифт:
— Первый заход — РБК. Второй — НУРСами. Цели работаем произвольно, — прозвучало в эфире через десяток секунд.
— Есть работаем произвольно, — бодро отозвались в наушниках.
«Может, ещё матюгнуться для верности? — мысленно ухмыльнулся ведущий. — Хотя, наверное, нет, не стоит. Лучше потом, на отходе…»
К действующим в Сирии ВКС эти «Грачи» никакого отношения не имели. Ну, разве что пилоты переговаривались на русском, а «камуфляж» обеих машин, в общем и целом, соответствовал принятому в российской боевой авиации. Однако это был действительно камуфляж, потому что оба Су ещё две недели назад базировались на аэродроме близ Николаева, считались собственностью
Восемь контейнеров РБК-500, по четыре с каждого самолета, один за другим отделились от подкрыльевых пилонов и споро устремились к земле, чтобы уже через пару-другую секунд, после подрыва инициирующего заряда, разбросать во все стороны хранящийся под стальной оболочкой груз — сорок осколочно-фугасных ОФАБ-50 и около пяти сотен мелких, но исключительно смертоносных ОАБ-2,5.
Нанесенный по американской военной базе удар оказался страшен. Полтора десятка гектаров буквально перепахало взрывами. Горящая техника, посеченные осколками здания, разбитое оборудование, изломанные тела погибших, истошно вопящие раненые, огонь, дым, паника. Тот, кто наводил машины на цель, безусловно, знал своё дело. Именно в эти дни происходила масштабная ротация персонала, именно на этом участке скопилось большое количество перемещаемого имущества и людей, пришлось даже ставить палатки и легковозводимые и столь же легко пробиваемые осколками жилые модули…
— Круто, мля! Не хуже, чем на Кавказе! — «восторженно» завопил ведомый.
— Да, Паша. Мы молодцы, — подтвердил заученной фразой ведущий. — Давай на второй заход.
— Есть, командир. Вмажем пиндосам по самые помидоры!..
Их переговоры, конечно, прослушивали. И выводы из услышанного — кто сидит за штурвалами «неизвестных» самолетов — должны были сделать правильные…
Второй заход вышел чуть менее эффективным, нежели первый. Несколько десятков неуправляемых авиационных ракет С-8, выпущенных из подвесных блоков, хоть и наделали шороху на еще не подвергшейся бомбардировке территории, но внезапным этот удар уже не был. Все, кому положено, успели добежать до укрытий, другие занялись своими прямыми обязанностями — спасением раненых и отражением воздушного налета.
Последнее, впрочем, без видимых результатов.
Небо прорезали несколько трассеров, кто-то пальнул из ПЗРК… неудачно…
Этим всё и закончилось…
Почти закончилось…
— Возвращаемся. Азимут…
Договорить пилот не успел. В наушниках внезапно заверещало, индикатор «Березы» замигал красным, а через пару мгновений донеслось ожидаемое:
— Командир! Меня атакуют! Воздух-воздух! А-а-а, мать…
В глазах потемнело от перегрузок, желудок как будто переместился к горлу, а затем резко обрушился к копчику.
Увы, противоракетный маневр не помог. Отстрел инфракрасных ловушек — тоже.
Одна из двух выпущенных буквально в упор ракет AIM-9Х поразила левый двигатель, вторая разорвалась в районе правого крыла.
Потерявший управление самолет рыскнул вниз.
Единственное, что сумел сделать пилот — это рвануть на себя ручки катапультирования.
Тщетно. Механизм спасения не сработал.
Да и не должен был.
Руководителям операции «Восточный сюрприз» выжившие исполнители не требовались. А вот обломки штурмовика с красными звездами на фюзеляже, наоборот —
Завершив атаку, F-16 «Фалькон» Коалиции сделал круг над пустыней, после чего резко набрал высоту и ушёл в сторону Иордании.
— Обе цели поражены. Расход ракет — четыре «Сайдуайндера», — доложил пилот истребителя…
США. Нью-Йорк. Совет безопасности ООН. 7.06.2018 г.
Выступление Постоянного представителя США при ООН Никки Хейли на экстренном заседании Совета Безопасности ООН по инциденту на базе Ат-Танф:
'Благодарю вас, господин Председатель.Господин де Мистура, госпожа Пирс, спасибо за ваши доклады и слова поддержки.
Дважды, в этом и прошлом году, я стояла в зале заседаний Совета Безопасности, демонстрируя фотографии убитых сирийских детей. И оба раза молилась в надежде на то, что мне никогда не придётся делать это снова. Многие из нас упорно трудились над обеспечением того, чтобы нам больше никогда не пришлось видеть изображения младенцев, убитых в Сирии.
Но, несмотря на наши молитвы, страшный день опять наступил. И Совет Безопасности собрался для выработки ответных мер.
На этот раз я не буду показывать фотографии жертв. Я могла бы это сделать — их много, и они ужасны. Еще ужаснее — запечатлённые в нашей памяти видеокадры, которых никто никогда не должен видеть.
Я могла бы показать фотографии тел младенцев, лежащих рядом с телами их матерей. Братья и сестры. Дети ясельного возраста и новорожденные, еще в пеленках. Все лежат вместе, мертвые. Фотографии погибших сирийцев, которые не являются солдатами. Людей, которые не вооружены. Людей, которые представляют собой само определение невинности и отсутствия угрозы, — женщин и детей, прятавшихся от нового штурма Башара Асада. Семей, которые укрывались в провинции Ат-Танф от бомб и артиллерии Асада.
Увы, сегодня даже защита волонтеров антитеррористической Коалиции от этого не спасает.
Десятки и сотни жертв. Простые сирийцы, граждане других стран, в том числе, девять американцев, трое бельгийцев, канадец, двое подданных Британской короны, четверо итальянцев.
За что погибли эти люди? Кто так поступил с ними?
Я знаю. Вы все знаете. Так поступает только чудовище. Только чудовище наносит удары по гражданским лицам, а затем обеспечивает, чтобы не было машин скорой помощи для перевозки раненых. Чтобы не было больниц, где им могли бы спасти жизнь. Чтобы не было врачей и лекарств, которые могли бы облегчить их боль. Чтобы не было тех, кто может их защитить от варварских бомбардировок.
Я могла бы показать Совету фотографии всех этих убийств и страданий, но какой смысл? Чудовище, ответственное за эти нападения, не имеет совести, и его даже не шокируют фотографии погибших детей.
Российский режим, чьи руки полностью покрыты кровью сирийских детей, не может быть пристыжен фотографиями его жертв. Мы уже пытались сделать это ранее. Мы не должны упускать из виду роль России и Ирана в создании условий для убийственных разрушений режима Асада. Военные советники России и Ирана работают на аэродромах и в оперативных центрах Асада. На местах находятся российские чиновники, помогающие руководить кампанией режима «заморить голодом и заставить сдаться», а силы иранских союзников осуществляют большую часть грязной работы. Когда сирийские военные наносят удары по мирным жителям, они полагаются на военную технику, предоставляемую Россией.