«Враги ли мы с греками?». По произведениям Константина Леонтьева
Шрифт:
В Турции и в то время не было глубоко выработанного сословного строя. Не входя в подробности, можно вообще сказать, что в этой империи было только два главных слоя: мусульмане и “райя” [46] . Эти два слоя, оба весьма равенственные в своей собственной среде,были очень просто и грубо наложены завоеванием один на другой. Были в среде христиан привилегии, дарованные там и сям иноверной властью; но эта неравноправность имела характер более провинциальный,чем сословный',более местный,областной или муниципальный, чем родовой или наследственный.Имела, конечно, в старину и там родовитость некоторый вес, но очень шаткий. Действительно же прочные привилегии против массы
46
Райя — немусульманское население Турции (тур. с араб.: паства, пасомые; подданные, население).
И вот в южных частях Балканского полуострова и на некоторых островах иго мусульман свергнуто (с помощью России) к 30-му году.
Греки новой Эллады свободны…
Повторять ли и здесь то, на что я уже указывал прежде… Я думаю — не нужно?
Дворянства нет; синод вместо Патриарха (т. е. форма против светской власти более слабая), духовенство устранено от прямого влияния на гражданские и политические дела… Конституция в высшей степени либеральная с одной только палатой,т. е. без тормоза… Неслыханное множество газет на столицу, которая меньше нашей Одессы… Фрак и сюртукевропейской буржуазии, господствующие de facto [47] над дикой и своеобразной поэзией шальвар и фустанеллы [48] . “Корсар” Байрона стал чернорабочим или простым мошенником проезжих дорог. Он ездит на козлах кареты или коляски европейского иноверногокороля, по-европейски одетого.Король Оттон и супруга его еще любили оба носить греческую одежду. Это им не помогло, и король Георг уже не находит это нужным для популярности. Никто уже из греков, видно, не нуждается в этом.В европейском “проще”; “все так нынче одеваются”. “Это удобнее!” И так далее. Пышная, изящная фустанелла с престола попала на козлы!..
47
Фактически (лат.).
48
Национальная одежда в форме юбочек у греческих и албанских горцев.
Это тоже символвремени; символ все большего и большего претворения всех местных, истинно национальных особенностей, столь живописных и возбуждающих дух любви к своему, —в одном всеобщем стиле общеевропейской прозы.
Эдм[он] Абу писал свой памфлет “Современная Греция” против свободных греков в 50-х годах, под влиянием досады на них за то, что они были на русской стороне во время дунайской и севастопольской борьбы. В его книге много преувеличений, но много и злой правды.
Абу прежде всего сам именно то, что я предлагаю называть для ясности “средним европейцем”. Умеренно либеральный француз; нравами и обычаями европейской буржуазии вполне довольный; религии демократического прогресса поклоняющийся; ко всякой“ортодоксии” равнодушный; любящий, как многие, эстетику искусства,не понимая ничего в эстетике жизни…и т. д… Одним словом, это несколько более других способный и довольно даже остроумный представитель именно того общеевропейского типа, одна мысль о котором приводит иногда в истинное отчаяние того, кто вообразит, что этот тип есть разгадка и венец всей истории человечества.
Абу — это именно тот несколько более других “средних людей” крупный “средний человек”, “genre” [49] которого так справедливо ненавидел бедный и гениальный Герцен, сбившийся со столь
Этот Абу в своей книге гневается на то, что греки свободной Эллады слишком любят Россию; на то, что они слишком набожны и православны; на то, что про западных христиан они говорят: “Это худо, крещеные собаки” (это его слова, а не мои). Он издевается над афинскими молодыми людьми того времени (50-х годов) за то, что они на вопрос: “Куда вы идете?”, отвечают очень просто и не смущаясь'.“Я говею; иду к своему духовнику”. Ему это прямое и простое отношение к религии отцов, эта набожность в человеке, кой-чему обучившемуся и по-европейски “чисто” одетому, — кажется и глупой, и даже удивления достойной!..
49
Род (фр.).
Абу пророчит между прочим, что “через столет не останется ни одной фустанеллы на свете”. “Не будет больше паликаров”(то есть молодцов, носящих греческую одежду).
Теперьэтот развязный шелкопер, называющий себя учеником Вольтера, был бы, вероятно, гораздо довольнее греками свободной Эллады. Самодержавную Россию они разлюбили (отчасти по нашей вине, отчасти же и по собственной).
Если они нейдут и не пойдут, вероятно, против нас слишком открыто и слишком сильно, то это лишь потому, что болгары теперь идут против нас и что мы болгарами недовольны. Говеть и не стыдиться говения(я заглазноуверен в этом!) многие за истекшие 30 лет уже перестали. “Фустанелла” попала на козлы…
И, конечно, если не будет у нас в России (да, главноев России) глубокого поворота в духе по окончанию Восточного вопроса (на Босфоре и Дарданеллах);если у нас в России взгляды, подобные моим,не возьмут верх надолго…Если не станет ненавистен нам именно тот тип развития, ккоторому принадлежит сам Абу, то не нужно ждать и ста лет!
Гораздо раньше этого не только “фустанеллы” и православной набожности в Греции, но и вообще ничего в ней греческого, кроме языка, не останется!
Только русские, переменивши центр своей культурной тяжести, могут стать во главе нововосточногодвижения умов и перерождения жизни…
Греки очень хороши,очень содержательны, очень симпатичны даже, пока их сравниваешь только с югославянами. Они во всех отношениях выше их. Но и только! Ведь это похвала невысокая — “в царстве слепых признать кого-нибудь кривым лишь на один глаз”.
Мой идеал ясен, если не в подробностях положительных форм, то, по крайней мере, в отрицательной основе своей: как можно меньше современно-европейского во всем.
Греки же новые в высшей степени падки до стиля Абуи даже не видят и не сознают того, до чего они европейцы, в самом дурном значении этого слова.
Духсвой они полагают только в языкеи в сильном племенномгосударстве, о котором они мечтают издавна и тщетно.
Я говорю о государстве; я не говорю о государственности,т. е. о своеобразном, глубоком строе политических учреждений.Это уже культурнаяточка зрения.
Этого у них вовсе нет и едва ли будет…
Нынешние греки, бесспорно, имеют важное в современной истории значение, но это благодаря лишь своему древнему и славному монашеству,которое владеет четырьмя Патриаршими Престолами и являет и теперь еще образцы великого аскетизма на Святой Афонской Горе и на Синае.
Но с истинным ужасом надо сознаться, что и эти столпы Православия поколеблены несколько за последние тридцать лет совокупными усилиями: болгарской революционной интриги,русской племенной политикии рационализмом собственной эллинской интеллигенции.