Враги
Шрифт:
* Оружейник Федоров, работавший на Сестрорецком заводе и в нашем мире еще до 1914 года, разработал автоматическую винтовку, а в 1916-м пистолет-пулемет (автомат). К сожалению, из-за неповоротливости русской военной бюрократии эти образцы оружия в Первую мировую войну должного распространения не получили.
Сейчас его полк готовился к прорыву. Несмотря на то что под Новгородом собралась крупная группировка, по оценкам Дашевского, продержаться она могла не более месяца. Поэтому Алексей готовился уйти в тыл врага, чтобы глубоким рейдом нарушить его коммуникации.
"Опять кучи трупов, реки крови, - подумал Алексей.
– Стоит ли?" Но тут же перед его глазами встал образ мирной, богатой, свободной земли, которую он защищал. И в следующий
За его спиной послышались шаги. Обернувшись, он увидел капитана Пеери, начальника полковой разведки. Пресекая ненужные формальности, Алексей бросил:
– Докладывайте.
– Красные снимают девятую и двенадцатую дивизии и грузят в эшелоны, взволнованно произнес Пеери.
– По сведениям, полученным от пленных красноармейцев, на Южный фронт.
– Что?!
– Операция "Норд-Вест" отменена.
Не произнеся ни слова, Алексей бросился в башню монастыря. Сорвав трубку аппарата прямой связи, он закричал:
– Вайсберг, главнокомандующего, быстро. Через минуту, услышав голос Оладьина, он прокричал:
– Красные снимают части.
– Знаю, - пророкотал адмирал.
– По всему фронту снимают. Немедленно приезжай в ставку. Надо обсудить дальнейшие действия.
* * *
"Паккард" остановился у здания полпредства. Павел отворил дверь и, не дожидаясь, пока выйдет Наталья, и не подавая ей руки, быстрым шагом направился к входу. Взлетев на второй этаж, он миновал приемную и прошел в свой кабинет. Там, сидя в мягких креслах, его уже ждали два человека. Один, лет сорока, в костюме, лакированных туфлях и при галстуке, - Йохан Круг, первый секретарь Коммунистической партии Ингерманландии. Это был тот самый человек, который принимал Павла в партию пять лет назад. Другой, лет тридцати, в галифе, косоворотке, пиджаке и сапогах, был второй секретарь Тимофей Харитонов. Ингрийская Коммунистическая партия была создана по указанию Ленина и при активном участии Павла год назад и являлась, по сути, отделением РКП(б). Но свою основную задачу - убедить короля Зигмунда, что он имеет дело с местной политической силой, а не с агентами влияния соседнего государства, - она выполняла хорошо.
Пожав руки посетителям и усевшись в кресло напротив них, Павел произнес:
– Я уполномочен сообщить, товарищи, что в связи с серьезными неудачами на фронте и окружением армии генерала Фишера под Псковом король Зигмунд только что подписал указ о легализации с завтрашнего дня, то есть с двадцатого мая, Коммунистической партии Ингерманландии и о формировании рабочих дружин под ее контролем, для поддержки армии Ингерманландии. Командующим рабочими дружинами, по согласованию с товарищем Лениным, назначен я.
– Вы собираетесь воевать за Зигмунда?
– вырвалось у Харитонова.
– Мы собираемся воевать против белогвардейского правительства Северороссии, - парировал Павел.
– Простите, но как посол может руководить войсковыми формированиями иностранного государства?
– поднял брови Круг.
– Товарищи, - проговорил Павел, - вы же знаете, что между полпредом Советской республики и буржуазным дипломатом есть существенная разница. Большевики не признают буржуазных государств, и любой из нас, оказавшись за границей, становится борцом за интересы пролетариата против эксплуататоров. Вы знаете, что в ноябре восемнадцатого советское полпредство приняло самое деятельное участие в революционном восстании в Берлине, вплоть до раздачи оружия революционным рабочим и координации их действий*. Кроме того, я фигура компромиссная. Зигмунд был категорически против того, чтобы формирование возглавил кто-то из руководителей Ингрийской компартии, а для нас было неприемлемым назначение на эту должность немецкого генерала.
– Пока вы собираетесь бороться за реакционера короля Зигмунда, покачал головой Харитонов.
– Такова особенность политического момента, - возразил Павел.
– Какая бы особенность ни была, - начал кипятиться Харитонов, - почему мы должны сражаться за феодальный режим Ингерманландии? Давайте поднимем восстание, как и планировали, свергнем короля и уже в качестве Ингрийской Советской Республики выступим против Оладьина.
* Этот факт вмел место и в нашем мире.
– Мы собирались сделать так, - ровным голосом произнес Павел, - после взятия Новгорода и Пскова. Тогда Красная армия поддержала бы наше выступление и с режимами Оладьина и Зигмунда было бы покончено одним ударом. Но сейчас ситуация совершенно иная. Когда мы захватим власть в Петербурге, буржуазная армия Ингерманландии в лучшем случае рассыплется, а в худшем объединится с Оладьиным. Так или иначе, даже против войск Оладьина, девять месяцев выдерживавших напор красной армии и немцев, нам одним не выстоять. А у Москвы нет войск, чтобы поддержать нас.
– А если произойдет коммунистическая революция в Финляндии...
– начал Харитонов.
– А если нет?
– возразил Павел.
– Тогда нас всех перебьют. Мы погибнем за правое дело, но не оказав ему помощи ни на толику. Товарищ Ленин призывает нас смотреть на ситуацию диалектически. Всегда проще победить, играя на противоречиях врагов, чем атаковать их монолитный строй в лоб.
– Почему бы тогда не подождать, пока буржуи передерутся между собой? откашлялся Круг.
– Потому что, по оценке военспецов, привлеченных Реввоенсоветом для анализа ситуации, без поддержки рабочих дружин режим Зигмунда может рухнуть уже осенью. Не факт, что к этому моменту мы уже разобьем белые армии на юге. И тогда реакционный режим Северороссии может усилиться и ударить в спину рабочей республике.
– И все-таки совесть коммуниста не позволяет мне выступить с оружием в руках на стороне короля, - с напором произнес Круг.
– Совесть коммуниста, товарищ, должна позволять все, что необходимо для мировой революции, - наставительно произнес Павел.
– Кроме того, ситуация позволяет нам легализовать работу и сформировать рабочие дружины. Они фактически являются подразделениями Красной армии в Ингрии. Мы не можем упустить такой случай поставить под ружье верных нам рабочих. Сражаясь с североросскими белогвардейцами, они получат необходимый боевой опыт, который пригодится им в огне будущих сражений мировой революции. Вы согласны со мной?
– Мы подчиняемся партийной дисциплине, - вздохнул Круг.
– Но предстоит еще пленум ЦК. Вы будете на нем?
– Конечно, - кивнул Павел.
– Хорошо, - буркнул Харитонов.
– Хотя в душе я все же против.
Проводив гостей, Павел вернулся в кабинет и рухнул в кресло. Предстояло еще написать речь для выступления на пленуме ЦК ИКП(б), но мысли о только что состоявшемся разговоре, крутившиеся в голове, не давали сосредоточиться.
"Тяжело убеждать людей, - думал Павел.
– Да я и сам долго колебался, но историческая целесообразность есть историческая целесообразность. В тридцать втором году в Германии коммунистам придется войти в союз с фашистами... А зачем, собственно? Оттолкнули социал-демократов и сгинули в фашистских концлагерях. Смысл? Может, планировалась социалистическая революция и с помощью фашистов хотели устранить оппортунистов-эсдеков? Нет, ситуация была такова, что коммунисты самостоятельно победить не могли. Что за бред? Ведь тогдашняя компартия Германии действовала в русле политики товарища Сталина. Неужели Сталин мог хотеть победы Гитлера? Зачем? А затем, чтобы сыграть на противоречиях врагов. Психопат Гитлер заварит мировую войну, ослабит и Германию, и другие буржуазные государства, и тут в качестве освободителя в Европу придет Красная армия.