Враги

Шидловский Дмитрий

– Когда разум говорит одно, а сердце - другое, нужно слушаться сердца, - произнес Колычев.
– Так сказал Конфуций.

– Нравится мне у тебя, - улыбнулся Алексей.
– Зал, покой, гармония. Сюда приходишь, как в другой мир попадаешь. И все-таки там, во внешнем мире, все по-другому, все жестче, и по твоим законам выжить невозможно.

– А ты пробовал?
– Колычев поднял брови.
– Мир таков, каким ты видишь его, и таков, каким ты делаешь его. Измени свое отношение, и многое поменяется.

– Ты думаешь, коммунисты изменятся?

– Нет, но ты будешь действовать иначе. Поймешь, откуда они появились и что надо делать, чтобы избежать негативных последствий

их деятельности. Расстрелами и тюрьмами ты ни одну политическую или социальную проблему не решишь. Нужно изменять то, что порождает ее, иначе ты лишь оттянешь момент своего поражения.

– Но ты же знаешь: мы делаем все, чтобы обеспечить заработок и социальную стабильность, - обиженно проговорил Алексей.
– Да и твой центр создан не только для подготовки диверсантов, но и для того, чтобы дать молодежи возможность реализовать себя, отвлечь ее от всяких экстремистских увлечений.

– Вот поэтому я и ношу погоны подполковника вашей госбезопасности, улыбнулся Колычев.
– Но мы же с тобой говорили, что в политических играх я не участвую. Дело моей жизни - развитие школы борьбы. Ты попросил, чтобы я готовил армейских и полицейских офицеров. Я согласился. Но цели у нас разные. У тебя - борьба с твоими врагами, у меня - мой путь. Просто в данный момент мы нужны друг другу, поэтому сотрудничаем.

– Да, нужны, - кивнул Алексей.
– Только ты не все говоришь. Ты очень красиво рассуждаешь о том, что у тебя нет врагов, что ты борешься только с собственными пороками, но ведь преподаешь свою технику далеко не всем желающим. Я давно заметил, что ты не допускаешь спортивных тренеров на мастерские тренировки, а проводишь с ними индивидуальные, по очень усеченной программе. А так, как со мной, ты занимаешься еще только с пятью. Ты боишься, что эта техника станет известна врагам?

– Я же говорил, у меня нет врагов, - отрицательно покачал головой Колычев.
– Я оберегаю этих людей от них самих.

– Поясни, - попросил Алексей.

– В человеке три составляющие, - произнес Колычев, - физическая, психическая и ментальная. Все они должны быть развиты если не в равной степени, то хотя бы пропорционально. Если будет доминировать разум, получится этакий монстр, подчиняющий всю свою жизнь своим виртуозно разработанным схемам. Мало того что в конце концов мир отторгнет его и отомстит за нарушение своих законов, ведь все они не подвластны даже очень развитому рассудку, это еще и опасно для психического здоровья. Развитая психика при неразвитых ментальных и физических составляющих превращает человека в юродивого. А физически сильный человек, не развивающий психику и разум, очень легко может стать и психическим, и моральным уродом. Если ты думаешь, что я таких типажей не видел, то глубоко ошибаешься. К приходу любого вида силы надо быть готовым, иначе она не усилит, а разрушит, станет не слугой, а господином и убийцей личности. Видишь, искусство борьбы усиливает человека физически, многократно. Но если к обретению этой силы не будут подготовлены разум и психика, получится, что я искалечил людей, а не усилил их. Я никогда не делал секрета из своих знаний. Я просто оберегаю от этих знаний тех, кто к ним не готов.

– Значит, я готов?
– улыбнулся Алексей.

– Да, - кивнул Колычев.
– У тебя очень развитый интеллект. Психически ты уже решил проблемы обладания силой. Мне было интересно наблюдать, как ты борешься с тем, что ты называл ощущением зверя. Но сейчас у тебя другая проблема. Ты слеп.

– Что ты имеешь в виду?
– склонил голову набок Алексей.

– Не офтальмологию, конечно, - усмехнулся Колычев.
– Ты не воспринимаешь мир адекватно. Ты ослеплен своей враждой к тем, кого считаешь врагами, и своим желанием построить то государство, которое создал в своей голове. Возможно, это и хорошая идея, но от этого мир для тебя стал черно-белым, искаженным. Ты видишь только врага или друга, союзника или противника. Можешь не сомневаться, что твое видение неадекватно. Ненависть, желания всегда искажают восприятие.

– И что это означает?
– нахмурился Алексей.

– Только то, что, как слепой, ты можешь пойти не туда, - пояснил Колычев.

– Ты как буддист, проповедуешь отказ от желаний.

– Отчего же? Можешь оставить их при себе и получать удовольствие от их удовлетворения. Главное, чтобы они не мешали твоему восприятию.

– И что же ты предлагаешь делать?

– Только успокоиться, больше ничего.

– Так просто?

– Не просто. Пока ты сидишь на пятках в зале, спокойствие сохранить легко. А вот когда на тебя со штыком наперевес бежит вражеский солдат, ты всегда спокоен? А надо. Особенно тебе. Ты политик, критические ситуации случаются в твоей жизни очень часто.

– Ты знаешь, как это сделать?

– Работай, - пожал плечами Колычев.
– Я лишь показал тебе направление движения. Пройти этот путь каждый должен сам.

– Умеешь ты огорошить, Сергей, - проворчал Алексей.

– А ты думал, все так просто?
– рассмеялся Колычев.
– Может, для кого-то быть в двадцать шесть лет генералом, вхожим к президенту, - вершина. Может, для кого-то меткость в стрельбе и непобедимость в рукопашном бою совершенство. С моей точки зрения, ты в начале пути.

– Вот как? Куда же ведет этот путь?

– Ну, видишь ли, все эти высокие посты, слава непобедимых бойцов - это все один плоский мир. Ты передвигаешься по оси координат - положение в обществе, деньги, удовлетворение физических желаний. Это плоскость, на которой ты занимаешь то или иное положение, но есть еще третья система отсчета, которая делает мир объемным. Это мир духа. Людей, умеющих видеть духовную сторону жизни, на Востоке называют просветленными.

– Получается четвертое измерение, - удивленно поднял брови Алексей.

– Значит, четвертое, суть не в том, - улыбнулся Колычев.
– Если ты не развиваешься духовно, то сколь бы высоко ни стоял в обществе и сколько бы денег ни имел, просветленный человек будет смотреть на тебя как на муравья. Собственно, думаю, твой мичман Костин именно поэтому не интересовался общением с генералами-адмиралами, а ценил того индейца. Он просто видел положение этих людей в четырехмерном мире. И некоторые ему казались мелкими именно в этом, четвертом, измерении.

– А некоторые считали его мелким в трех других, - произнес Алексей.

– А это его сильно волновало?
– улыбнулся Колычев.
– Каждый сам определяет для себя приоритеты, и никто не может осуждать другого за его выбор. Костин сделал свой выбор и прошел по выбранной им дороге до конца. Не думаю, что его волновало мнение о нем людей, живущих ради власти и денег.

– Отчего же он тратил столько времени на меня?
– поднял брови Алексей.

– Наверное, видел, что ты можешь развиваться, - пожал плечами Колычев.
– Ладно, хватит болтать. Я весь этот разговор затеял, чтобы привести тебя в состояние, необходимое для тренировки. А насчет Сергеева не переживай - то, что должно случиться, случится обязательно. Думаю, я съезжу с тобой на обмен, чтобы ты не сорвался. Вообще, тебе надо поработать над состоянием покоя, иначе допустишь ошибку в самый ответственный момент. Ты парень крепкий, но бывают ситуации, когда и такие не выдерживают. Об этом еще поговорим. Сейчас давай поработаем над защитой от атаки ножом.