Врата Кавказа
Шрифт:
Шёл к концу 1782 год. Картли-кахетинский царь Ираклий II посредством князя Чавчавадзе обратился к императрице России Екатерине II с просьбой принять Грузию под покровительство России. Стремясь упрочить позиции России в Закавказье, Екатерина II предоставила Павлу Потёмкину широкие полномочия для заключения договора с царём Ираклием II. Уполномоченными с грузинской стороны были князья Иванэ Багратион-Мухранский и Герсеван Чавчавадзе.
История грузинско-российских связей имеет гораздо более глубокие корни, чем это может показаться вначале.
Первый зафиксированный летописцами контакт Руси и Грузии относится к 70-м годам XII века, когда фактически грузинским царём стал князь Юрий Андреевич, сын суздальского князя Андрея Боголюбского и внук великого Киевского князя Юрия Долгорукого, супруг царицы Тамары. Грузинский царь Георгий III, обеспокоенный тем, что у него не было сына-наследника, ещё при жизни сделал царицей свою дочь Тамару, наравне с которой правил и русский княжич.
Автор фундаментального труда «Присоединение Грузии к России», впервые вышедшего в 1901 году, З. Авалов писал: «В 1453 году [3] загородили навсегда дорогу, ведущую из Грузии в единоверную Византию, а через неё – ко всей христианской Европе.
3
Год падения Константинополя и окончательной гибели Византии.
Грузия оказалась как бы замурованной в Передней Азии, отделённая от Запада стеной ислама, неизмеримо сильнейшего, часто беспощадного и фанатичного.
Именно в эту эпоху сложились две могущественные величины по соседству с Грузией – Персия и Турция, обе враждебные к последнему оплоту христианства в Азии и в то же время враждебные между собой».
По землям грузинских царств и княжеств прошли огнём и мечом арабы, монголы, турки, персы. Грузию изнуряли набегами горцы и отряды соседних ханств.
Единственным реальным союзником в христианском мире было Московское царство, а затем – Россия. «Сближение с последней, – пишет З. Авалов, – было догмой грузинской политики задолго до присоединения».
В XVI веке, когда казаки Ермака устремились за Урал, окончательно решая вопрос безопасности восточных границ Московского царства, неожиданное предложение поступило с южных рубежей преобразовывающегося территориально и внутренне государства. Следя за усилением северного соседа, кахетинский князь Леон в 1564 году обратился за покровительством к Ивану Грозному. Сделал он это, естественно, добровольно, не под давлением каких-то московских князей, а под давлением своих агрессивных соседей – персов и турок. Общей границы между Грузией и Московским царством тогда не существовало. Степи между Каспием и Чёрным морем контролировали кочевники и турки, с которыми шла перманентная война. Россия бы и рада была помочь, но, связанная проблемами освоения новых пространств и ведением постоянных войн с южными и западными соседями, была просто не в состоянии этого сделать. Но само стремление Грузии вступить в союзнические отношения с Россией и даже войти в её состав уже свидетельствовало о том, что грузины осознавали два важных фактора. Первый – на поверхность всплыли естественные симпатии к единоверному православному народу, и второй – геополитическое значение грузинской территории, которая в случае падения грузинского политического центра могла быстро исламизироваться.
Живым примером служила соседняя Великая Армения, которая после упадка своего могущества была разорвана на клочки, а православие не просто притеснялось, а жестоко преследовалось и искоренялось. Сам армянский народ в целях самозащиты нации вынужден был начать свои бесконечные скитания по миру. Опустевшие земли были заселены пришлыми племенами, исповедовавшими ислам, которые начали рассматривать коренных жителей-иноверцев исключительно как своих рабов. Принявшая знамя православия из рук умирающей Армении Грузия не могла позволить себе подобного. И вот уже несколько столетий этот островок Христовой веры держался исключительно на мужестве и отваге грузин, которые в очередной раз устремили свои взоры на север.
При Петре I одним из его любимых друзей и сподвижников был имеретинский царевич Александр. Ещё при жизни Петра царь Картли Вахтанг, свергнутый турками с престола, переселился в Россию со всем семейством по призыву Петра, не сумевшего в своё время помочь грузинской армии. Вместе с ним в Россию выехало свыше 100 грузин: царевичей, князей, воинов, духовных лиц.
Грузинский царь Арчил обратился к Петру I с просьбой помочь грузинской печати. «Царь Пётр велел немедленно отлить грузинские буквы для печати, и из Московской казенной типографии вышли первые печатные книги на грузинском языке. Потом русскими же мастерами и учителями заведена была типография и в столице Карталинии – Тифлисе» [4] .
4
Россия под скипетром Романовых. 1613–1913. Спб., 1912.
Регулярно повторявшиеся нашествия турок и персов, а также кровавые междоусобные стычки разрозненных грузинских княжеств привели к тому, что грузины, и без того малочисленные, были поставлены на грань физического исчезновения, в лучшем случае – ассимиляции с мусульманами Ирана, Турции и горских народов Кавказа. Царь Картли и Кахетии Ираклий II едва мог выставить десятитысячное войско, причём плохо вооружённое, совсем не обученное и не знавшее никакой дисциплины. Поэтому царь Ираклий II, зная и без того незавидное положение страны, обратился за помощью к России.
Спустя полгода был подписан Георгиевский трактат [5] , согласно которому грузинский царь Ираклий II признал над собой верховную власть Российского государства.
Это сейчас грузинскому народу внушается, что Георгиевский трактат – роковая ошибка добродушных грузинских правителей, доверившихся коварным русским императорам, что от северного соседа Грузия всегда получала лишь чёрную неблагодарность в ответ на добро, а затем лишилась каких-либо атрибутов суверенности… Но это неправда!
5
Георгиевский трактат 1783 года – договор о покровительстве и верховной власти Российской империи с Карталийско-Кахетинским царством о переходе Грузии под протекторат России. Заключён 24 июля (4 августа) 1783 года в крепости Георгиевск. По договору царь Ираклий II признавал покровительство России и частично отказывался от самостоятельной внешней политики, обязываясь своими войсками служить российской императрице. Екатерина II со своей стороны выступала гарантом независимости и целостности территорий Картли-Кахетии. Грузии предоставлялась полная внутренняя самостоятельность. Стороны обменялись посланниками. Договор уравнивал в правах грузинских и русских дворян, духовенство и купечество. Особое значение имели 4 секретные статьи договора. По ним Россия обязалась защищать Грузию в случае войны, а при ведении мирных переговоров настаивать на возвращении Карталийско-Кахетинскому царству владений, издавна ему принадлежавших. Россия обязалась держать в Грузии два батальона пехоты и в случае войны увеличить число своих войск.
Современные люди, забывшие веру и Бога, забыли и то, почему Грузия столь отчаянно стремилась в объятия России. Ведь не русский посол приехал в Тифлис уговаривать грузин присоединиться к России. Это грузинские князья отправились в Петербург, буквально вымаливая Россию вмешаться во внутренние дела Грузии, жертвуя всем, в том числе и суверенитетом. На тот момент для православных грузин эта мера была вынужденной, иначе царства Кахетинское и Карталинское попали бы под пяту исламской Персии или Турции. Для набожных грузин подобная перспектива была хуже смерти. Например, соседние с Картли и Кахетией княжества Имеретия, Мингрелия и Гурия ежегодно платили туркам позорную дань: не только деньгами, но и «живым товаром», отправляя определённое число девушек. Правда, Картли и Кахетия такую же дань платили Персии. В первых же строках Георгиевского трактата отразилась вся суть исторически выверенных российско-грузинских отношений: «Во имя Бога всемогущего единого в Троице святой славимого. От давнего времени Всероссийская империя по единоверию с грузинскими народами служила защитой, помощью и убежищем тем народам и светлейшим владетелям их против угнетений, коим они от соседей своих подвержены были. Покровительство всероссийскими самодержцами царям грузинским, роду и подданным их даруемое, произвело ту зависимость последних от первых, которая наипаче оказывается из самого российско-императорского титула. Е.и.в., ныне благополучно царствующая, достаточным образом изъявила монаршее свое к сим народам благоволение и великодушный о благе их промысел сильными своими стараниями, приложенными о избавлении их от ига рабства и от поносной дани отроками и отроковицами, которую некоторые из сих народов давать обязаны были, и продолжением своего монаршего призрения ко владетелям оных…»
Ираклий, не окончив читать текст документа, который он едва ли не по буковке выверял вместе с Чавчавадзе, свернул свиток и отдал его своему верному князю.
– Дело сделано! – произнёс он. – Расскажи, Герсеван, как всё прошло?
– 18 июля, будучи уполномоченным вашего императорского величества вместе с генералом от левой руки князем Иваном Константиновичем Багратионом и архимандритом Гайосос, в сопровождении ещё 21 человека грузинских дворян и духовенства, мы прибыли в Георгиевскую крепость. Там нас уже ждали уполномоченные императрицы Екатерины II князь Григорий Потёмкин-Таврический и его брат генерал-поручик Павел Сергеевич Потёмкин. Неделю мы в спорах и взаимных уступках рождали текст нашей охранительной грамоты – Георгиевского трактата. Затем мы приступили непосредственно к переговорам. Я сообщил братьям Потёмкиным, что мне поручено объявить: царство Картли-Кахетия будет подчиняться всероссийскому императорскому престолу.