Врата Лилит
Шрифт:
– А другие подруги? Друзья?
– Друзей у него больше не было, а другие подруги живы-здоровы, все три замужем, имеют детей. Правда, те три пропавшие подруги Ганина - это подруги, с которыми он имел дело в последние лет пять, а другие три - это старые, институтские ещё...
– Версии?
– Версия у меня одна: есть какое-то 'икс' в этом уравнении, которое мне остается неизвестным, которое и связано со всеми остальными его членами. Нутром чую, что эти несчастные случаи и смерть Расторгуева связаны, хотя бы тем, что все они были близкими людьми Ганина и, по крайней мере, двое из них были у него в гостях,
– А дома - нашли что-нибудь?
– Вообще-то нужен ордер и обыск по полной программе, но у нас недостаточно улик против него, тем более, что Расторгуева били вообще 'левые' ребята. Но все же я кое-что там посмотрел...
– И что?
– Странный он человек, товарищ полковник. Картины у него хорошие, но чудные - очень уж настоящие какие-то...
– Ну, картины, Перепелица, это ещё не основание для подозрений...
– как-то чересчур торопливо проговорил Усманов, а потом хлопнул ладонью по крышке стола и встал.
– Думаю, дело выеденного яйца не стоит и 'глухаря' нам на этот раз удалось избежать точно. Расторгуев был пьян, упал со скамейки, разбил себе голову и нос, замарал все кровью, потом, будучи в стельку пьян или страдая приступом депрессии, упал на пути электропоезда. Пьяный кассир, под впечатлением происшедшего, придумал историю об исчезающих подростках и невидимых толкателях на пути. Вот и все - дело можно закрывать с вердиктом несчастный случай или самоубийство - в зависимости от того, как трактовать...
– А как же погибшие подруги?
– Все очень просто: три самоубийства - вот и все, тем более что предыдущие следователи постановили то же самое о двух первых случаях, - Усманов как-то странно посмотрел на Перепелицу и последнему показалось, что он чуть ли не подмигнул ему, во всяком случае, щека его дернулась... Перепелице стало как-то нехорошо на душе - обычно въедливый и ответственный служака-сыщик, старой, ещё советской, школы, вдруг напрямую давит на Перепелицу под благовидным предлогом ЗАКРЫТЬ дело, даже не разобравшись до конца в деталях, тем более что совпадение всех четырех смертей - очевидно...
– ...Нам тут сразу двух 'глухарей' на участке не нужно, понимаешь? Не нужно...
– откуда-то издалека доносились до Перепелицы обрывки рассуждений шефа. Перепелица вдруг резко взглянул в большие голубые глаза Усманова за стеклами очков и увидел - или показалось, что увидел - в круглых золотистых бликах очков какое-то солнцевидное лицо, которое было искажено гримасой лютого гнева, а также выражение почти животного страха в глазах шефа...
– ...Вы меня поняли, майор Перепелица? Закрывайте оба дела с концом! Нам тут 'глухари' не нужны!..
Майор Перепелица, силясь подавить в себе жуткое чувство, возникшее в груди - он впервые за 15 лет работы в областном угрозыске видел Усманова ТАКИМ!
– встал, потушил окурок в пепельнице, и отправился к выходу из кабинета.
– Майор Перепелица...
– Да, товарищ полковник, - уже взявшись за дверную ручку, повернулся к начальнику оперуполномоченный.
– Вы хорошо поработали... Я подам рапорт о Ваших достижениях наверх...
– Рад стараться, товарищ полковник... .
..Ехал домой - а жил Перепелица далеко за городом - в скверном настроении. Мало того, что обычно свободные в это время дороги вдруг все были забиты пробками,
И было от чего! Сначала эти жуткие откровения про исчезающих молодчиков и невидимо толкающие руки, потом этот ужасный портрет, от которого он в течение нескольких минут просто физически не мог оторвать взгляд, это странное падение с лестницы - он сам отчетливо ощущал, что кто-то толкнул его сверху, и это явно был не Ганин, который ещё и не начал тогда спускаться -, и, наконец, это совершенно немыслимое поведение бывалого следователя полковника Усманова, жуткий блик на его очках, выражение ужаса, этот необъяснимый почти что приказ закрыть дело... Нет, это уж слишком! Пора брать отпуск и ехать с женой на юг! 'Видимо, я переработал, - подумал Перепелица, - вот уж 15 лет на меня сваливают самую грязь, а отпуска то и дело сокращают да переносят... Нет уж, если завтра же не дадут его, уволюсь нахрен!'.
В этот момент очередная пробка рассосалась и он включил газ на полную катушку - хотелось поскорее оказаться дома, принять горячую ванну, наесться до отвала и лечь спать, а то в эту ночь за всеми этими допросами да расспросами так поспать толком и не удалось...
– Агхххх! Агхххх!
– протяжно зевнул Перепелица и лишь пронзительный гудок машины с противоположной полосы напомнил ему, что он чуть не выехал на встречную полосу.
'Проклятье! Так и разбиться недолго! Вот что значит не спать почти всю ночь!'.
Перепелица посильнее сжал баранку руля и стал внимательнее следить за дорогой. Как на зло, она свернула строго на запад и заходящее солнце светило ему прямо в глаза. Перепелица открыл бардачок и разочарованно цокнул языком - солнцезащитные очки он, похоже, забыл дома... 'Черт! Что за день такой невезучий, а? Ещё и солнце это, тьфу на него!' - и он с какой-то необъяснимой злобой посмотрел на ярко светивший диск заходящего солнца и... челюсть у него едва не отвисла от удивления! Вместо солнечного диска он отчетливо увидел лицо той самой незнакомки с портрета, фиалковые точки глаз, искривленный гримасой смеха чувственный рот, хищно сверкающие идеально ровные зубы, и в ушах его зазвенел этот леденящий, абсолютно бесчеловечный жестокий смех, от которого кровь стыла в жилах, как от воя волков в диком лесу.
Перепелица зажмурил глаза, чтобы избавиться от навязчивой галлюцинации, и инстинктивно дернулся в сторону всем телом, как это бывает, когда на кожу попадает что-то мерзкое, неприятное, гадкое, вроде паука, червя или слизня, а когда он их открыл..., то увидел на большой скорости несущийся ему навстречу бензовоз - видимо, дернувшись телом, он случайно повернул рулевое колесо и выскочил на встречную полосу! Взвизгнули отчаянным скрипом тормоза, резко крутанулся в сторону руль, а потом ДВА автомобиля столкнулись. Грохот взрыва был таков, что слышен был и в городе, и даже в Валуевке. От черной тойоты, равно как и от его водителя, не осталось ничего...