Врата Мертвого Дома
Шрифт:
Тринадцать сотен малазанских детей исчезли, их освободителя не видели ни дежурные у частоколов, ни конные патрули. Косые деревянные кресты пустовали, только потёки крови, мочи и экскрементов свидетельствовали о том, что недавно на них бились в агонии живые существа.
Во тьме по равнине скользили до странности живые, лишённые видимого источника тени, летели и текли по недвижной траве.
Апт бесшумно вышла на поляну, её кинжально-острые клыки сверкали в естественной ухмылке. Пот поблёскивал на чёрной шкуре, жёсткая, колючая щетина была мокрой от росы. Демоница стояла на задних лапах, прижимая единственной передней конечностью к груди обмякшее тело мальчика.
Демоница присела на корточки и стала ждать.
Тени собирались, текли, словно жидкость, между деревьями и парили у портала.
Апт склонила голову набок и раскрыла пасть, будто зевающая собака.
Смутная фигура обрела форму среди теней. По бокам от неё мерцали глаза сторожевых Псов.
— Я-то думал, что потерял тебя, — прошептал Престол Тени, обращаясь к демонице. — Так долго ты пробыла в плену у Ша’ик и её обречённой богини. Но нынче ночью вернулась, и не одна — о нет, не одна, аптори. Ты научилась честолюбию с тех пор, как была лишь наложницей владыки демонов. Скажи, дорогая моя, что же мне делать с тысячью с лишним умирающих смертных?
Псы смотрели на Апт, словно демоница была желанным угощением.
— Разве я костоправ? Или целитель? — Голос Престола Тени звучал всё выше и выше — октава за октавой. — Разве Котильон — добродушный дядюшка? Разве мои Гончие — деревенские шавки и щенки для сироток? — Тень бога яростно всколыхнулась. — Ты что, совсем обезумела?
Апт заговорила на языке быстрых гортанных щелчков и шипения.
— Разумеется, Калам хотел их спасти! — завопил Престол Тени. — Но он знал, что это невозможно! Можно было лишь отомстить! А теперь? Теперь мне придётся тратить силы на исцеление тысячи искалеченных детей! А ради чего?
Аптори снова заговорила.
— Слуги? А сколько же их вообще поместится в Цитадели Тени, однорукая идиотка?!
Демоница ничего не сказала, её шиферно-серый фасетчатый глаз поблёскивал в звёздном свете.
Вдруг Престол Тени ссутулился, его призрачный плащ поник, когда бог обхватил себя руками.
— Армия слуг, — прошептал он. — Слуг. Покинутых Империей, оставленных на произвол судьбы в руках кровожадных головорезов Ша’ик. Будет… двойственность… в их изломанных, ковких душах… — Бог поднял взгляд на аптори. — Я вижу долгосрочные преимущества в твоём опрометчивом поступке, демоница. Повезло тебе!
Апт зашипела и защёлкала.
— Хочешь получить того, которого держишь? А если ты и вправду снова станешь хранительницей «мостожога»-убийцы, как же будешь согласовывать столь несовместимые обязанности?
Демоница ответила.
Престол Тени зашипел:
— Какая наглость, ты, сучка избалованная! Неудивительно, что Владыка апторов тебя прогнал! — Он замолчал, затем вдруг потёк вперёд. — Силовое исцеление имеет цену, — прошептал Престол Тени. — Плоть излечивается, а сознание корчится в воспоминаниях о боли, этой палице беспомощности. — Бог положил скрытую рукавом одеяния ладонь на лоб мальчика. — Этот ребёнок, который поедет на тебе, будет… непредсказуемым. — Он с шипением захохотал, когда новая плоть начала расти на изуродованном лице мальчика. — Какие же глаза ты хочешь ему подарить, дорогая моя?
Апт ответила.
Престол Тени вздрогнул, затем снова расхохотался, на этот раз —
— «Глаза — призма любви», не так ли? Будете, держась за руки, ходить к рыбнику в базарный день, дорогая моя?
Голова мальчика резко откинулась, кости черепа меняли форму, пустые глазницы сливались в одну — побольше, прямо над переносицей, которая разошлась в стороны, затем каймой обошла новую глазницу. Из колеблющейся тени сформировался глаз — такой же, как у демоницы.
Престол Тени отступил на шаг, чтобы полюбоваться работой.
— А-ах, — прошептал он. — Кто же он — тот, кто ныне глядит на меня сквозь эту призму? О, нет, Великая Бездна, не отвечай! — Бог резко обернулся и посмотрел на портал. — Хитрость Быстрого Бена — узнаю его работу. Он бы мог далеко пойти под моим покровительством…
Малазанский мальчик вскарабкался на спину Апт и уселся сразу за узкой, выступающей лопаткой. Его маленькое тельце дрожало от потрясения силового исцеления и вечности, проведённой на кресте, но на жутком лице возникла чуть ироничная улыбка — в точности похожая на ухмылку демоницы.
Аптори подошла к порталу. Престол Тени взмахнул рукой.
— Что ж, отправляйся по следу тех, что идут по следу «мостожога». Солдаты Скворца всегда были верны, насколько я помню. Калам не собирается целовать Ласиин в щёчку, когда найдёт её, в этом уж я уверен.
Апт заколебалась, затем снова заговорила. Судя по голосу, невидимое лицо бога исказила гримаса.
— Этот мой Верховный жрец тревожит даже меня самого. Если ему не удастся обмануть охотников на Тропе Ладоней, мои драгоценные владения — которые, кстати, в последнее время и так уже повидали довольно незваных гостей, — станут воистину очень оживлённым местом… — Престол Тени покачал головой. — А ведь задание-то было простенькое. — Он начал таять в тенях вместе с Гончими. — Да возможно ли вообще в наши дни найти надёжного, компетентного помощника, хотел бы я знать?
В следующий миг Апт осталась одна, тени разбежались.
Портал начал слабеть, рана между мирами постепенно закрывалась. Демоница отозвалась утешительным пощёлкиванием. Мальчик кивнул.
И они скользнули на Имперский Путь.
Глава двенадцатая
Века обнажили Святую пустыню.
Охряным морем была когда-то Рараку.
Стояла под ветром
на вершине мира
и взирала на древний флот —
корабли из костей, паруса из блёклых
волос, несутся по волнам
туда, где воды уходят
в песок, что однажды
станет пустыней.
Неизвестный автор. Священная пустыня
Несколько белых диких коз выстроились в ряд на вершине теля, известного под названием Самон, их силуэты чётко выделялись на фоне поразительно голубого неба. Будто высеченные из мрамора боги-животные, они смотрели, как огромная колонна движется по извилистому пути в долине, поднимая тучу пыли. Коз было ровно семь — это предзнаменование не упустил Дукер, который скакал на южном фланге вместе с разъездом всадников клана Дурного Пса.
В девяти сотнях шагов позади историка маршировали пять рот Седьмой, чуть меньше тысячи солдат, и на таком же расстоянии за ними скакал другой разъезд в двести пятьдесят виканцев. Эти три подразделения составляли южную защитную группу для теперь уже почти пятидесяти тысяч беженцев, а также стад скота, которые составляли основную колонну. С севера её прикрывал такой же отряд. По краям колонны растянулись сохранившие верность Империи хиссарские пехотинцы и морпехи — они шли бок о бок с беспомощными гражданскими.