Врата Миров
Шрифт:
Она редко испытывала злость. Жизнь хоть и не баловала ее, но и неприязнь, ненависть к другим существам не культивировала.
Все изменили несколько фраз морфа.
Мишель не шелохнулась, но ее разум, способный манипулировать устройствами станции, взбунтовался.
Она не хотела ничьих смертей. Тем более не собиралась погибать сама.
«Но где же выход?!
Хонди шутить не станут. У них вообще нет чувства юмора. Они исполнят любой приказ Хорса!»
Мишель мгновенно представила последствия своего неповиновения.
«Что же мне делать?
Еще минута промедления, и будет поздно. Меня убьют», жестокий, окончательный смысл короткой фразы вдруг перечеркнул прошлое.
Она действовала машинально, рефлекторно, как не раз поступала в критические мгновения при работе с поврежденными системами и устройствами.
Перед хондийскими наемниками, едва не разрубив их старшего, резко опустилась массивная герметичная переборка.
Разум Мишель погрузился в сеть. Она манипулировала системами Н-болга, за несколько мгновений задействовав опыт, накопленный в течение десяти лет работы на Хорса.
Перераспределение энергии!
Создание защиты!
Изоляция секторов!
По всей станции внезапно прокатился кратковременный сбой питания, многие системы, не выдержав перегрузки, ушли в сбой, с грохотом опустились массивные аварийные переборки, несколько населенных людьми палуб отрезало от остальной части Н-болга, в дополнение включились генераторы защиты – теперь никто не сможет подобраться к герметичным преградам, насильственно вскрыть их.
Минута предельного напряжения едва не отняла жизнь девушки.
Мишель с трудом устояла на ногах. Ее взгляд стал пустым и холодным.
«Что же я наделала?! И что мне делать дальше?!»
Ответа не было.
Ее взгляд остановился на застывших чертах.
«Я знала его… Любила… И он должен меня узнать…
Так что? Отключить стасис?!
А если все это – ложь, плод моего воображения?!
Он армахонт или человек?!»
Губы Мишель дрожали. Она боялась. Боялась, что не справится с корректным отключением стасис-поля, но еще больше, что он, очнувшись, не узнает ее…
«А ведь так и будет… – шепнул предательский голосок. – Вы не могли встречаться. Никогда и нигде. Ни при каких обстоятельствах».
Первичное колониальное поселение Пандоры. Сорок девятый год по колониальному календарю…
– Вот тут. – Эшранг поджал перепонки крыла, указал подвижным когтистым пальцем на маркер, расположенный в неисследованных глубинах одного из ледников, – тут находится нужное мне устройство.
– Что именно ты хочешь заполучить? – поинтересовался Родька.
Ошр недовольно щелкнул клювом, зашипел, искоса взглянув на него.
– Не твое дело, хомо!
– Нет, так не пойдет! – Егор на правах старшего выступил вперед. – Хочешь результата, давай больше информации, – он поймал взгляд эшранга, что само по себе являлось неслыханной наглостью.
– Забыл свое место?!
Егору бы промолчать, отступить, но он лишь непроизвольно сжал кулаки. Пашка попытался одернуть его, но Родька не дал: «Хватит уже этой «птице» помыкать нами!»
– Будете грубить – я отключу генератор защиты! – злобно прошипел Ошр. – А вас заставлю смотреть, как вымирает поселок!
– Егор, да не связывайся! Пошел бы он! – Пашка не выдержал, шагнул вперед.
Эшранг невольно попятился, но тут же снова принял надменный вид, пряча испуг в налившихся кровью глазах. За его спиной неслышно появились четверо бойцов.
«Хонди – отличные телохранители. Безропотные и бесстрашные. Убьют, стоит эшрангу указать клювом на жертву.
Но мы ему нужны. Все это блеф, как говорил старый андроид. Хонди неприспособлены к лютому холоду. Путь через ледники для них закрыт».
Весна…
Слово скрипело на зубах. Снаружи сейчас завывает ветер. Снова резко похолодало, проснулись вулканы, солнце редко выглядывает из-за пепельных туч.
Жизнь надломилась. Теперь на планете правят «птицы». Сколько их вышло из состояния стасиса за время оттепели, никто не знал. Они подмяли под себя многочисленные поселения хонди, и каждый из эшрангов теперь рвется к власти.
– Ну?! – эшранг злился. Жадный, надменный, самолюбивый, он не терпел неповиновения. – Умрете здесь?
Родька незаметно снял «Абакан» с предохранителя. Движение его пальца уловил лишь Пашка, стрельнул взглядом по сторонам, вроде бы испуганно, выдал себя внезапным, нездоровым румянцем на щеках, – водилась за ним такая слабость, чуть понервничает – и пунцовые пятна тут как тут.
Эшранг остался доволен произведенным эффектом. Разведчиков из числа хомо сложно готовить, еще труднее управлять ими, но он нашел верный способ держать эту троицу на коротком поводке – фигура речи, когда-то почерпнутая из лексикона людей, ему определенно нравилась.
Пашка потупился, отступил на шаг, привалился к стене, изображая крайнюю степень испуга, на самом же деле ярость плескалась в душе, оружие он держал наготове, да и отступил с единственной целью, открыть себе сектор обстрела, чтоб Егора случайно не зацепить, если начнется внезапная заваруха.
А как ее хотелось!
«Нельзя…» – слабый голос рассудка тонул в адреналине. Дети, осиротевшие после набега мутантов, совершенно беззащитны против мести эшрангов. «Надо же было нашим предкам выбрать такое неудачное место для поселения! – с нескрываемой досадой подумал он. – Без исправной работы дополнительного защитного поля, которым управляет Ошр, ядовитые выбросы проснувшихся вулканов накроют дома, затопят смертельным туманом улицы, погубят всех».
Эшранг насладился очередной демонстрацией власти и вернулся к делу: