Врата Миров
Шрифт:
Нет энергии!
Он резко рванулся к телам, перегородившим вход в отсек, но его остановил вскрик:
– Глеб, осторожно!
Раздался грохот. По облицовке стены побежали трещины, массивная аварийная переборка скользнула вниз, наглухо замуровала вход.
Мишель бросилась к Глебу.
– Живой?!
Он молча обнял ее.
В воздухе кружила пыль. Острый неприятный запах заполнял разгромленное помещение.
Она уняла дрожь, украдкой взглянула в сторону морфов. Один мертв, второй застыл в стадии незавершенных метаморфоз –
– Глеб, надо уходить!
– Куда? – он подобрал автомат, обыскал труп хондийского бойца, нашел запасной магазин, перезарядил оружие.
Мишель указала на систему вентиляции.
– Станция очень старая. Всегда можно отыскать обходной путь.
– Ты сама говорила: от морфов невозможно скрыться. Рано или поздно они доберутся до нас, верно?
Мишель подавленно кивнула.
– Я изолировала обитаемые палубы, – огонек надежды вспыхнул в ее глазах.
– Не выход. Ты уверена, что Хорс раньше был старшим среди ц’остов?
– Да.
– Тогда идем к нему!
– Как?! – Мишель вздрогнула. – Ты его совершенно не знаешь! Он ни за что не станет разговаривать с нами!
– Посмотрим.
Мишель побледнела.
– Глеб, ты действительно ничего не боишься?
– Боюсь, – он был серьезен.
– Чего же?
– Потерять тебя. А теперь уходим. Показывай путь.
В отсеке, где обитал Хорс, царил полумрак. Система жизнеобеспечения не работала. По переборкам бежали узоры инея.
– Хорс? – негромко позвала Мишель.
– Он тут? – Глеб осмотрел помещение, но морфа не заметил.
– Тут. Он уже старый, мимикрирует плохо. Долго не сможет прятаться.
– Не ускользнет?
– Нет. Я заблокировала все коридоры. Хорс, хватит уже!
Из сумрака материализовалась гротескная человекоподобная фигура.
«Зачем они принимают похожую на нас форму тела? – невольно спросил себя Глеб, присматриваясь к морфу. – Защитная реакция?..»
– Явилась? – Голос Хорса прозвучал визгливо. – Убьешь меня?
– Мы пришли не для этого, – Глеб привлек его внимание. – Будешь говорить со мной!
– Хомо, вы обречены!
– Не думаю. – Полынин бесцеремонно сел в кресло. – Мишель, дай нам поговорить наедине. Пожалуйста.
– Ладно, – она согласилась неохотно. – Подожду за дверью.
– Узнал меня? – спросил Глеб, как только он и морф остались одни.
Ц’ост окончательно принял человеческий облик, уселся в кресло напротив.
– Хомо, вы обречены! – зло процедил он.
– Не повторяйся. Так узнал или нет?
– Мы не могли встречаться. И нам не о чем говорить.
– Ошибаешься. Ты клонировал Мишель. Где взял исходный генетический материал? На Земле? Думаю, ты побывал в Солнечной системе чуть больше века тому назад. И меня ты прекрасно помнишь!
По телу ц’оста внезапно рванула рефлекторная волна искажений.
Занервничал.
– Вы все, к слову сказать, явились примерно в одно и то же время. Эшранги, умры, хонди, ц’осты. У каждой расы был свой интерес. В чем заключался твой?
Хорс справился с эмоциями, стабилизировал облик.
– Допустим, я помню тебя. Но не вижу смысла говорить. Вы слишком опасны, непредсказуемы.
– С нами сложно, согласен. Но почему бы нам не поискать точки соприкосновения?
– Их нет.
– Ошибаешься.
Хорс разозлился: «Этот хомо вел себя нагло, он слишком много узнал, о многом догадался! Но как он сумел идентифицировать меня?!»
Старый ц’ост не понимал, что сидящий перед ним человек блефует. Опознать морфа невозможно, по крайней мере, по внешним признакам. Яркое воспоминание о странном существе, которое Глеб видел на околоземной орбитальной станции, лишь послужило отправным пунктом его умозаключений. Со слов Мишель он знал: морфы способны манипулировать генами других существ. Они что-то ищут, играя человеческой ДНК. Первые люди появились на станции Н-болг задолго до рокового старта «Прометея». Их вырастили ц’осты. Мистическое сходство Мишель и Татьяны лишь подтверждало интуитивный вывод, сделанный Глебом.
– Мы ведь идентичны армахонтам, верно? – спросил Глеб, пристально глядя на Хорса. Еще оставался шанс на взаимопонимание, решение конфликта мирным путем. Не для того они пересекли бездну пространства и времени, чтобы оставлять за собой горы трупов.
Морф сгорбился.
– Да, я посещал Землю. Взял образец ДНК – для этого пришлось внедриться в тело твоей самки! Такова наша природа. И не пытайся воззвать к чувству вины. Ничего не добьешься.
– Таня погибла?
– Нет!
– Но она исчезла!
– Потому что не хотела оставаться с тобой! Я всего лишь ассимилировал гены и покинул тело носителя, не причинив ему вреда! Для нас слияние – процесс сложный, болезненный, невыносимый!
– Для чего ты это сделал?
– Мои замыслы тебя не касаются!
– Не зарекайся! – Глеб сконцентрировался, как делал это не раз при мысленном общении с алгитами.
Тьма. Холодный металл. Обесточенные коммуникации. Мысленный взор скользил по системам Н-болга, проникая все глубже, дальше, пока не нашел сгусток холодного мерцания.
Реактор.
Он рисковал, но иного выхода не было. Как поведет себя устройство, расположенное в пронизанных радиацией недрах станции, – неизвестно.
Ва-банк.
Глеб едва удерживал свое сознание на грани, настолько резко, чуждо и болезненно протекал процесс удаленного доступа.
Он мог погибнуть, но не видел иного способа воздействовать на морфа, подавить его морально, стать на ступень выше, получить возможность к нормальному диалогу.
Мысль коснулась ауры. От мнемонического усилия холодный пот выступил на лбу. Неяркое сияние сконцентрировалось, перетекло в темную часть сети, следуя проложенному маршруту.