Врата Валгаллы
Шрифт:
Может, это была самая обычная иерархическая почтительность, но адмирала от нее передернуло, а после он стоял непроизвольно навытяжку, глаз не сводя с изуродованного блистера, с оплавленных по краям осколков керамлита. И сильнейшая душевная боль, свернувшаяся при этом в подвздошье, напомнила ему ту, другую... Когда Харальд, запинаясь на каждом слове, сказал: «Я боюсь, они убьют ее... их... а мы ничего не докажем». А он был спеленут по рукам и ногам верностью. Честью. Присягой. Эта верность, в конечном итоге, а не любовь мужчины и женщины, породила юнца, стоящего рядом, и вложила в его руки бразды. В том числе право отдать приказ, при одной мысли о котором любой Эстергази побелеет лицом.
Адретт как-то обмолвилась, что Кир, видимо, хотел бы быть Рубом. Для всех. Олаф
Отсюда не было видно, что внутри кабины выжжено все, что могло гореть. Фактически, пилот закрыл баки собственным телом. Иначе Тециму разнесло бы на куски, на раскаленные капли, лишив Семью и этого призрачного шанса. Я должно быть сошел с ума, рассчитывая на это. Однако бросив кругом мысленный взгляд, Олаф Эстергази не смог найти никого, кто по его критериям был бы совершенно нормален. А коли так – какая разница.
Галактическая мода – причудливый, несомненно экзотический и, возможно, ядовитый цветок. Зиглинда традиционно придерживалась классических вариантов с некоторым уклоном в «милитари» для аристократической элиты. Император в мундире ВКС воспринимался совершенно нормально. Для штатских же официальной униформой вот уже несколько сотен лет оставался костюм с галстуком, и даже парадная офицерская форма подразумевала белую сорочку и галстук хаки в сочетании с брюками и кителем того же цвета. В сущности, общественное расслоение сводилось к наличию или отсутствию мундира, и по мнению адмирала это было лучше, чем если бы все сводилось к форме черепа, группе крови и кипе справок, подтверждающих ее чистоту в восьми поколениях.
Поэтому стандартный темный костюм с галстуком вкупе с приглаженной целлулоидной внешностью неспешно подошедшего штатского ничего не сказал о нем Олафу Эстергази, да и имя его он позабыл через пять минут, потому что его совершенно не к чему было привязать. Разве что к инженерной должности.
– Машину надобно привести в порядок, – сказал тот, обращаясь к Кириллу. – Сперва, само собой, следует излечить тело. Колпак, – Олаф поморщился, только «пиджак» мог назвать блистер этим неуклюжим словом, – заменить, починить там все. Рассматривайте это как органы. Для грубой работы понадобятся техники завода-изготовителя. На худой конец – армейские. Я рад, что вы сочли целесообразным вернуться к Проекту, сир. В конце концов, опробовать технологию в реальных условиях – что может быть предпочтительнее для науки? Что у нас тут... – он небрежно постучал костяшками по фюзеляжу, – спит?
– Немного больше, – вспыхнул адмирал, – уважения!
Инженер вопросительно поднял на Императора брови.
– Сир?
– Перед вами лучший пилот планеты.
– Какая удача.
Зубные протезы Эстергази подверглись, должно быть, нагрузке, превышающей все разумные гарантийные нормативы, желание убить эту сволочь немедленно едва ли не затмило все его побуждения и мотивы, и даже Кирилл дернул ртом.
– Поймите меня правильно, сир. Намного приятнее и проще работать с первоклассным материалом. Не о смерти думайте – о бессмертии. Повезло парню.
– Вы гарантируете успех?
– Я могу извлечь душу из консервной банки, – он щелкнул пальцами, и Олаф преисполнился презрения от этого жеста фокусника, – при условии, что она там есть, разумеется. Истребитель, вакуум... это хорошо. Мы можем быть уверены, что раз уж пилот был убит внутри этой штуки, душа не ушла ни в какой посторонний предмет.
– Император Улле... – заикнулся Олаф. – В его собственные покои... Вы ведь его не будили? Как это оказалось возможно?
– Ну... – на секунду инженер показался если не смущенным, то озадаченным. – Необычная конструкция покоев... Работало мощное энергетическое оружие. Редкостная комбинация электромагнитных полей, я бы сказал.
– И вы можете воссоздать ее искусственно и записать на носитель?
– В этом вся суть Проекта «Врата Валгаллы», хотя говорить о «записи» на сегодняшний день несколько преждевременно. – Он выглядел
Видимо, у него тоже было собственное, совершенно взаимное отношение к «мундирам».
– А? Что? – Кирилл с видимым трудом очнулся. – Это... да, государственный проект. Милорду Эстергази доверено курировать его от моего имени. Я вынужден буду покинуть планету... на некоторое время и не смогу наблюдать за ним лично. Милорд Эстергази в этом деле – мой голос, глаза и уши.
Вероятно, для Кирилла это был апофеоз, подвиг в борьбе за светлую сторону своего "я", И даже жаль, что он остался неоценен по достоинству: хоть это-то, по разумению Эстергази, Император мог сделать для Рубена. Но... утверждения целлулоидного человечка звучали настолько вызывающе... и потом, заявленная технология, да и власть, данная императорским словом, были ведь уже далеко не частным делом. Это первый истребитель, но он... он же мог быть не один. Там, внутри – мой внук, но здесь – моя планета. Олаф Эстергази не был бы адмиралом, если бы позволил себе упустить это обстоятельство.
– А вот к примеру крейсер? – спросил он. – Вы могли бы вернуть в строй в его теле семьсот человек?
– Для меня количество не имеет значения, – хмыкнул тот. – Затруднения возникнут, пожалуй, когда вы начнете расплетать этот клубок по нитке и триста из них обнаружите придатками к гаечным ключам. Но клубок – да, я вам предоставлю. Дело техники. Подвести энергию, расположить магниты... Прекрасная перспектива, милорд, и какой простор для исследований. При соответствующем финансировании можно было бы, вероятно, оптимизировать и эмоции, получая... эээ... наиболее функционально ориентированные... конструкты. Осмелюсь заметить – это будет лучше, чем машина, пилотируемая человеком. Он видит на расстояния радара, и в любом диапазоне, скорость его реакций зависит только от электронов в цепях. Он не будет валиться с ног от усталости, и не заболеет, неся круглосуточную вахту, и перегрузки ему не страшны. Даже попав в руки врага, он не сможет быть переориентирован на новые цели в силу патриотической идеологии, в рамках которой пилот воспитывается с детства. Вы, без сомнения, знаете также об опытах в области разработки беспилотных машин. Вспомните, почему от них отказались. Для того чтобы повергнуть в замешательство целый рой, оказалось достаточно просто перехватить управляющие радиосигналы с базы. И даже не перехватывать, а всего лишь создать помехи. Ему не нужно питание и дорогостоящие лекарства – достаточно регулярной технической профилактики. В конце концов, был боевой машиной – стал боевой машиной!
Глаза его на секунду мечтательно заволокло, и Эстергази, возможно, даже согласился бы признать за ним страсть к созданию принципиально новой сущности, воплощению чуда, о каком нормальному человеку мудрено и подумать... Кабы другая мысль не пришла ему голову, заслонив собой все остальные. Наверное, будь он женщиной, он вспомнил бы про это раньше...
– Ему будет больно?
– Чему там болеть-то? – удивился ученый. – В этом... – он задрал голову, чтобы посмотреть на Тециму, но в том, как он замешкался, подыскивая нужное слово, тогда как адмирал не сходя с места и даже не переводя дух выдал бы их три, было нечто невыразимо штатское, и омерзительное по одному тому, что он явно не представлял, с чем ему иметь дело, – агрегате нет ни единого нерва. Ни одной биологической клетки. Ну, держите на всякий случай поблизости психоаналитика с воображением.