Врата войны
Шрифт:
Долган подошел к указанному сундуку и, приоткрыв резную крышку, достал из него небольшой металлический стержень, покоившийся на синей бархатной подушке. Жезл оказался на удивление тяжелым. Он поднес его к голове дракона.
Дракон шумно вздохнул и коснеющим языком проговорил:
— Через минуту дотронься им до меня, друг Долган, и да будет с тобой благословение богов!
— Я сделаю это, — кивнул гном, — хотя я предпочел бы, чтобы он хоть ненадолго продлил твои дни. Мне жаль, что ты покинешь нас, друг дракон!
— Прежде чем я умру, — сказал Руаг, — я должен вознаградить тебя за оказанную мне услугу. Слушай меня. Долган! В сундуке, который стоит рядом с тем, где хранился
Долган подошел к голове дракона и прикоснулся к ней концом волшебного жезла. Но это, казалось, не возымело никакого действия.
Руаг еле слышно проговорил:
— Это был его прощальный дар. Несколько минут протекло в томительном ожидании, и вот вокруг огромного тела дракона начали вспыхивать золотые искры. Откуда-то издалека послышалась чудесная музыка, какую могли издавать лишь феи, прикасаясь к струнам своих арф. Она становилась все громче, и золотистые искры превратились в огненные лучи, осветившие всю огромную галерею. Чешуя на теле Руага вновь стала гладкой и блестящей, глаза его широко раскрылись, и пелена спала с поверхности рубиновых зрачков. Он медленно поднял голову и оглядел весь огромный зал. Его крылья взметнулись вверх и распахнулись, словно два гигантских веера, ослепив Долгана и Томаса удивительным переливчатым изумрудно-золотым блеском. Пожелтевшие клыки Руага внезапно стали белыми и крепкими, как в дни его далекой юности, когти на лапах заострились и заблестели, как полированное черное дерево. Он выпрямился во весь свой могучий рост.
— Никогда мне не доводилось видеть ничего более прекрасного, — прошептал Долган.
Руаг предстал перед ними таким, каким был когда-то давным-давно, во времена своей молодости. На несколько мгновений к нему вернулись былая сила, мощь и красота. Он порывисто запрокинул голову назад и исторг из пасти струю яркого пламени, достигшую высоких каменных сводов зала. Голосом, который по силе и звучности мог бы соперничать с ревом водопада Мак Мордейн Кадала, он прокричал:
— Спасибо тебе. Макрос! Это поистине королевский дар!
Волшебная музыка зазвучала еще громче, и Томасу с Долганом почудилось, что в ее нежные звуки вплелись невесть откуда долетевшие слова:
— Ты заслужил это, друг!
Томас дотронулся рукой до щеки. Она была мокрой от слез. Дракон взмахнул крыльями, и сияние, окутавшее его огромное тело, стало таким ярким, что Томас и Долган вынуждены были прищуриться. Но они не могли отвести глаз от этого сказочного зрелища. Звуки волшебных напевов, заполнивших зал, стали столь громкими, что на головы мальчика и гнома с высокого потолка посыпались пыль и песок. Пол под их ногами задрожал. Дракон взмахнул крыльями и взмыл ввысь, где его мгновенно поглотила вспышка холодного голубоватого пламени. Галерея погрузилась в тишину.
Томас оглянулся по сторонам и прошептал:
— Пойдем-ка отсюда подобру-поздорову. Долган. Мне что-то не по себе. Здесь
Долган задумчиво взглянул на мальчика:
— Твоя правда, паренек! Мне и самому не больно-то хочется тут задерживаться. Но ведь Руаг велел нам открыть вон тот сундук и забрать себе то, что там лежит. Негоже пренебрегать дарами такого почтенного и благородного дракона! — С этими словами он подошел к массивному сундуку и поднял тяжелую крышку.
Глаза Долгана едва не вылезли из орбит, когда он увидел, что содержал в себе заветный сундук. Он склонился над ним и выхватил из его недр молоток, похожий на те, какими гномы вырубают горную породу. Долган смотрел на молоток с почтением и трепетом. Рука, в которой он держал его, слегка дрожала. Верхняя часть молота была сделана из серебра, сверкавшего и отливавшего синевой в свете множества свечей. Ее украшала тонкая чеканка с изображением знаков и символов, понятных одним лишь гномам. По всей длине полированной ручки, выточенной из темного дуба, змеилась причудливая вязь письмен. С трудом обретя дар речи. Долган пробормотал:
— Это молоток Тоулина. Он был потерян нами в стародавние времена. Теперь мы снова обрели его! То-то радости будет во всех поселениях маленького народа, в каждой деревне, в каждом доме! Ведь молоток этот — достояние последнего из наших королей. Ты понимаешь, что это значит?!
Томас кивнул и подошел к сундуку. Наклонившись, он вынул оттуда объемистый сверток белоснежной ткани. Разостлав его на полу, он с восторгом обнаружил, что стал обладателем белого воинского плаща с эмблемой в виде золотого дракона, украшавшей грудь и спину, щита с таким же гербом и золотого шлема. Но самым замечательным из всех прощальных даров Руага вне всякого сомнения оказался золотой меч с белой рукояткой. Она была сделана из удивительно прочного материала, напоминавшего слоновую кость, и украшена затейливой резьбой. На дне сундука лежала золотая кольчуга. Томас вынул ее, с восхищением охнул и расправил на вытянутых руках.
Внимательно взглянув на доспехи и меч. Долган проговорил:
— Возьми все это себе, паренек. Так хотел Руаг.
— Что ты. Долган! Все эти замечательные вещи не про меня! Такие доспехи к лицу только принцу или королю!
— Нет, дружок! — решительно возразил гном. — Негоже пренебрегать последней волей умершего! Это во-первых. А во-вторых, ведь доспехи эти не простые. Раз они лежали в одном сундуке с волшебным молотом Тоулина, выкованным в Мак Кадман Алейре, самой древней из наших шахт, значит, магической силой наделена и каждая из этих вещей. Почем ты знаешь, может, мудрый дракон предвидел, что только ты сумеешь воспользоваться этой силой как надо? А что, если принц или король натворили бы с ее помощью неисчислимые беды! Вот и рассуди, как тебе поступить с золотыми доспехами!
Поколебавшись лишь мгновение, Томас проворно сбросил с себя тяжелый плащ. Золотая кольчуга оказалась великовата для его отроческой фигуры. Он надел поверх нее плащ с золотыми гербами, нахлобучил на голову шлем и взял в правую руку тяжелый меч.
— Как по-твоему. Долган, они мне к лицу? Сдается мне, что в этих доспехах я выгляжу глупо!
Гном критически оглядел его и ободряюще улыбнулся:
— Что ты! Вовсе нет! Они теперь тебе малость великоваты, но ведь ты еще вырастешь. Тогда кольчуга и плащ станут тебе как раз впору. — Томас поднял вверх руку с зажатым в ней мечом. В его позе, несмотря на то, что кольчуга доходила ему до колен, а шлем слегка сполз набок, было столько неподдельного величия, что Долган с невольным уважением добавил: — Я уверен, малыш, что доспехи попали в достойные руки. И ты не вздумай сомневаться, что владеешь ими по праву!