Врата жизни
Шрифт:
Леонард ухватился за спасительную мысль, внезапно осенившую его:
– Понимаете, сэр, я поставил ваше имя, потому что они перед этим писали именно вам. Я подумал, что так будет учтивее.
Отец с удивлением взглянул на него, такого ответа он не ожидал. Через некоторое время он заговорил снова – по-прежнему спокойно, но еще более язвительным тоном:
– Ох, ну конечно! Это была с твоей стороны поразительная учтивость! Именно так! Но я считаю, на будущее, что тебе следует уведомлять меня о подобных появлениях вежливости, если уж тебе придет в голову впредь поставить мое имя под любым текстом. Видишь ли, мой дорогой мальчик, подпись под документом – коварная штука, судьи и присяжные могут дурно истолковать твою учтивость, поскольку предполагают допустимой лишь ситуацию, когда
На следующий день после возвращения из Хепли-Реджис Стивен пошла на прогулку в лес. Внезапно ее внимание привлек шелест листьев за спиной. Она оглянулась, ожидая увидеть кого-то, но усыпанная листьями тропа была пуста. Однако она была уверена, что кто-то тайно следует за ней. Не стоило большого труда угадать, кто это мог быть. Бродяг и браконьеров в Норманстенде никогда не видели, да и мотивов красться за ней ни у кого не было, так что единственным, кто мог искать ее столь странным образом, был Леонард Эверард. Она развернулась и быстро пошла в противоположном направлении. Поскольку так она вскоре оказалась бы у себя дома, Леонарду пришлось бы проявиться или упустить возможность поговорить с ней наедине. И когда она увидела его, сказала сразу, без приветственных слов:
– Что вы здесь делаете? Почему следуете за мной?
– Я хотел видеть вас без посторонних. Я не могу приблизиться к вам из-за этой ужасной старой женщины.
Стивен нахмурилась.
– Кого вы имеете в виду? – с угрожающей вежливостью поинтересовалась она.
– Мисс Роули, вашу тетю.
– Не думаете ли вы, мистер Эверард, – холодно заметила Стивен, – что непозволительно грубо и непростительно говорить таким образом в моем присутствии о женщине, которую я люблю больше всех на свете?
– Простите! – сказал он, явно не придавая значения ее словам и своим извинениям. – На самом деле я сердился, что она не дает мне возможности увидеть вас.
– Не дает увидеть меня? О чем вы? – с деланым удивлением отозвалась Стивен.
– Но я же не имел шанса остаться с вами наедине с момента той встречи на Честер-Хилл!
– Но зачем вам встречаться со мной наедине? – она спрашивала так, словно ее и в самом деле удивляли его намерения. – Вы, без сомнения, можете сказать мне все, что угодно, в присутствии моей тети.
И Леонард выпалил с простотой, о которой вскоре пожалел:
– Ну, девочка моя, не считала же ты ее присутствие столь необходимым, когда встречалась со мной на том холме!
– Что-что?
Она видела, что он начинает злиться, и хотела проверить, как далеко это может его завести. Леонард становился опасен, и она должна знать меру необходимого опасения.
А он моментально попал в ловушку. Долги уплачены, страх покинул его, и вся дерзость молодого человека готова была вырваться на волю. Перед ним стояла всего лишь женщина, и он успел пережить столько неприятных сцен с женщинами, что еще одна его совершенно не пугала. В конце концов, эта особа своей несдержанностью сама дала ему в руки хлыст, и он сумеет воспользоваться им при случае. Помилуй боже, он твердо намерен сделать это! Последние дни сделали ее столь желанной добычей в его глазах: она обладала огромным состоянием, а отвратительное решение отца поставить под вопрос его наследство, ограничить его в финансовом отношении уже сейчас или оставить нищим в будущем усиливало привлекательность чужих денег. С каждым днем он все сильнее хотел получить доступ к богатству Стивен, именно оно было главным мотивом его появления на ее пути. Однако к этому прибавилось теперь и впечатление от ее очарования. Стивен всегда была красива, но сейчас она казалась ему просто неотразимой. В тот день на холме, который теперь виделся давно минувшим, она впервые на мгновение предстала перед ним женщиной во всем блеске и силе своей природы. Страх и возмущение придали ей тогда непривычный блеск, походка стала упругой, глаза засверкали по-особенному, щеки порозовели. Сегодня она была не менее прекрасна и свежа, особенно хороша была нежная кожа, а глаза… Определенно, она была желанной, великолепной! Пульс Леонарда заметно участился, застучал в висках. Даже предубеждение против рыжих волос превратилось в своеобразное вожделение. Он видел в ней женщину и желал непременно получить ее!
Мужское начало сказалось в нем странным и в то же время естественным образом: он был отчасти влюблен в нее, отчасти настроен на противостояние и сражение, и оба чувства побуждали его идти в атаку.
– Я говорю про тот день, когда ты попросила меня жениться на тебе! О, каким же глупцом я тогда был, упустив этот шанс! Мне надо было схватить тебя в объятия и целовать, пока ты не поймешь, как сильно я тебя люблю. Но все еще можно изменить, я готов и сейчас целовать тебя! О, Стивен, разве ты не видишь, что я люблю тебя?! Разве ты не скажешь, что и сейчас любишь меня? Дорогая! – он рванулся к ней с распростертыми объятиями.
– Стойте! – резко выкрикнула она.
Стивен не собиралась уступать физическому насилию, а при ее нынешнем расположении к Леонарду даже малейший телесный контакт казался ей отвратительным. Все, что раньше привлекало в нем, теперь виделось неприятным.
Ее взметнувшаяся в протестующем жесте рука и яростный блеск глаз, словно стена, остановили его. В это мгновение она поняла, что находится в безопасности, и с женской быстротой оценки и решимостью к действиям угадала, как надо поступать дальше. Спокойно и твердо она заявила:
– Мистер Эверард, вы тайно следовали за мной, и я не давала вам на это позволения. Я не могу вести беседу с вами здесь, наедине. Я категорически отказываюсь так поступать – сейчас и впредь. Если вам есть что мне сказать, вы найдете меня в доме завтра в полдень. И учтите, что я не прошу вас приходить. Я просто говорю это в ответ на вашу не вполне приличную настойчивость. И не забывайте, что я не даю вам права возобновлять подобные внезапные появления на моем пути. Более того: я запрещаю вам искать такого уединения. А если вы приходите в мой дом, будьте любезны вести себя достойно!
Затем, с величественным поклоном, холодность которого воспламенила его еще сильнее, она развернулась и, не удостоив его больше ни одним взглядом, отправилась домой, с трудом сдерживая внутреннее волнение.
Глава XXII. Установление границ
На следующий день, незадолго до полудня, Леонард подходил к Норманстенду в сильном волнении. Он впервые всерьез влюбился, и это чувство само по себе не способствует спокойствию, а тут еще все так странно со Стивен!
Любовь для Леонарда была сугубо плотским переживанием, а потому волнение связано было не столько с высокими мыслями, сколько с физическими терзаниями. Его пугала перспектива потерять Стивен – точнее, не получить ее. Прежде всего, с той памятной встречи на холме и до вчерашнего дня он рассматривал союз с ней в качестве реального варианта и считал, что все зависит от его выбора. Но теперь получалось, что удача ускользала из рук, и юноша был на грани отчаяния. Его сердце холодело, а нервы были напряжены до предела, когда он в очередной раз вошел в голубую гостиную.