Врата жизни
Шрифт:
Внезапная смена темы ошарашила Леонарда. Да и потом – он ведь уже сказал ей, что любит ее и хочет жениться… Сначала она игнорирует его слова. А теперь спрашивает, о чем он хочет поговорить, словно ничего не слышала.
– Какая ты странная девушка! Ты совсем не слушаешь, что тебе говорят! Я ведь уже сказал: я люблю вас, прошу выйти за меня замуж. А ты словно не слышала! – Он сам не замечал, как странно звучит его собственная речь.
Стивен ответила сразу, очень мило, с улыбкой превосходства, сводившей его с ума.
– Но эта тема запрещена!
– Что значит «запрещена»?
– Я вчера уже все сказала!
– Но, Стивен, – воскликнул он в панике, – но разве ты не понимаешь, что я люблю тебя всем сердцем! Ты так прекрасна,
Он и вправду чувствовал в этот момент, что любит ее.
Поток его слов был так стремителен, что она не успевала возразить. Она вынуждена была слушать, и даже в какой-то мере это льстило ее самолюбию. Поскольку он сидел на достаточном расстоянии от нее, она не опасалась резкого движения – по крайней мере, она успела бы среагировать, если бы он встал. Он отказал ей, но теперь умолял ее выйти за него замуж, и она знала, что умолял напрасно, так что могла торжествовать. Чем искреннее было его красноречие, тем больше ее удовлетворение, она не чувствовала к нему жалости.
– Я знаю, каким был глупцом, Стивен! В тот день на холме у меня был шанс, если бы я испытывал тогда те чувства, которые охватывают меня сейчас, если бы я все видел так же ясно, о, я не был бы так холоден. Я бы обнял и целовал тебя – снова и снова, и снова. О, дорогая! Я люблю тебя! Я люблю тебя! Я люблю тебя! – он протянул руки в ее сторону. – Полюбишь ли ты меня? Будешь ли…
Он осекся на полуслове, парализованный тем, что увидел: она смеялась. Он побагровел. Руки его все еще были протянуты вперед, несколько секунд показались ему долгими часами.
– Простите меня! – вежливо сказала она, вдруг снова став серьезной. – Но все это, правда, так забавно, вы теперь такой милый, так много слов говорите, и я ничего не могу поделать. Честное слово, вы должны простить меня! Но помните: я говорила вам, что эта тема запрещена, так что вам некого винить, кроме себя!
Леонард был в ярости, он растерянно пробормотал:
– Но я люблю вас!
– Может быть, сейчас так и есть, – ответила она ледяным тоном, – но слишком поздно. Я не люблю вас, и я никогда вас не любила! Конечно, если бы вы приняли тогда мое предложение, вы бы об этом никогда не узнали. Как бы велик ни был мой стыд и унижение, когда я осознала бы, что наделала, я бы с честью исполняла свой долг и приняла бы на себя всю ответственность за совершенную ошибку. Но вы и вообразить не можете, как я рада и благодарна вам за то, что вы удержали меня от этого. Я отлично понимаю, что в этом нет вашей заслуги, вы действовали исключительно в собственных интересах и поступали так, как вам хотелось!
– Но так поступают все мужчины! – с искренним цинизмом возмутился Леонард.
– О, не хочу без необходимости ранить вас, но мне не хотелось бы поддерживать заблуждения. Теперь, когда я осознала свою ошибку, я не стану впадать в нее снова. А чтобы вы не повторяли мою ошибку, повторяю: я никогда не любила вас, не люблю и не полюблю.
Только теперь Леонард начал понимать, что она говорит всерьез. Он растерянно выдавил:
– И вы не думаете, что это означает для меня?
– Что вы имеете в виду? – она высоко подняла брови, на этот раз искренне удивившись.
– Вы возбудили во мне ложные надежды. Если прежде я не любил вас, то своим предложением жениться вы спровоцировали меня, а теперь, когда я влюбился и не могу жить без вас, вы говорите, что никогда меня не любили!
В своем возбуждении он не сразу заметил, что она снова с трудом сдерживает смех, – он остановился, лишь когда она положила руку на гонг, стоявший на столе рядом с ней.
– Я думала, это женская привилегия – внезапно передумать! А потом – будем считать, что я выделила некоторую компенсацию за ваши пострадавшие чувства… за то, что, используя ваши собственные слова, обошлась с вами, как с женщиной!
– Черт!
– Вы весьма изящно выражаете свое негодование, но согласна – ужасно раздражает, когда против вас оборачиваются ваши собственные опрометчивые слова, такой эффект бумеранга, знаете ли. Я передумала, но кое-что для вас все же сделала: заплатила ваши долги.
Последнее утверждение оказалось для Леонарда чрезмерным, так что он резко бросил в ответ:
– Нет уж, спасибо! Хватит с меня всех этих лекций и снисходительных поучений, не говоря уж про стеклянный глаз ужасной старухи, я не намерен…
Стивен встала, опираясь рукой на гонг.
– Мистер Эверард, если вы забыли, что находитесь в моей гостиной, и позволяете в таком неподобающем тоне упоминать мою дорогую и уважаемую тетушку, я вас больше не задерживаю!
Леонард изменился в лице и угрюмо пробормотал:
– Прошу прощения, я забылся… Просто меня бесит, что…
Он сердито прикусил кончик уса. Стивен снова села и сняла руку с гонга. Не давая гостю передохнуть, она продолжила:
– Вот и хорошо! Потому что ваши долги оплатила именно мисс Роули. Сперва я обещала сделать это сама, но кое-что в ваших высказываниях и манерах заставило ее настоять на том, что такой поступок не подобает женщине в моем положении. Если об этом стало бы известно в обществе, у многих наших друзей могло сложиться неверное впечатление.
Леонард презрительно фыркнул, но Стивен проигнорировала его реакцию.
– Так что она заплатила деньги сама, из своего состояния. Должна сказать, что не заметила с вашей стороны должной благодарности.
– Что такого я сказал или сделал, чтобы вы отказались от намерения заплатить самой?
– Скажу прямо: прежде всего, потому что вы несколько раз – словами и поступками – совершенно недвусмысленно дали понять, что готовы шантажировать меня тем, что знаете о моем нелепом, неприличном для девушки поступке. Никто не может осуждать этот жест больше, чем я сама, так что – вместо того чтобы обвинять вас – я готова была принять общественные последствия, которые могут мне грозить. Я собиралась сделать то, что послужило бы вам компенсацией за неудобство, в ложной надежде, что вы поймете меня и проявите благородство. В итоге тетушка приняла миссию на себя, она сама связалась с вашими кредиторами, перечислила им деньги, так что ничьи чувства и интересы не пострадали. Теперь, когда вы выслушали, можете судить о ситуации спокойно и трезво. Да, я готова вынести общественное осуждение, если возникнет такая необходимость, но советую и вам оценить неприятные последствия, к которым это может привести вас самого. Сдается мне, что вы тоже понесете немалые потери в репутации. Впрочем, это не мое дело, вам принимать решение. Я могу представить, как все это истолкуют дамы, вам виднее, что скажут мужчины.
Леонард точно знал, как на известие о предложении Стивен отреагировал единственный мужчина, который об этом услышал. И та реакция не обнадеживала!
– Дрянь! Ты отвратительная, дьявольская, жестокая, злоязычная дрянь! – закричал Леонард, окончательно утративший способность контролировать свои чувства.
Стивен резко встала, пару секунд пристально и холодно смотрела на побагровевшего юношу, а потом заявила:
– Еще кое-что скажу, и прошу принять это к сведению. Очень советую услышать и запомнить мои слова! Вы не можете больше являться на территорию моих владений без особого моего разрешения. Я не позволю вам каким бы то ни было образом ограничивать мою свободу. Если у вас появится необходимость посетить этот дом, обращайтесь с официальным письмом, в соответствии с правилами приличия, а потом следуйте по основной дороге, как это делают все гости. Вы можете обращаться ко мне на публике при встрече, вежливо и любезно, и я надеюсь, что смогу не менее вежливо отвечать вам. Но непозволительно нарушать формальные границы. Если вы сделаете это, я вынуждена буду во имя защиты собственных интересов избрать иной курс. Теперь я вас прекрасно знаю! Я желаю вычеркнуть прошлое, но, увы, пришлось бы вычеркивать слишком многое!