Вратарь 2
Шрифт:
– Бери пример со своего друга, – укоризненно произнес Кворт. – Смотри, какой хороший Вратарь.
– Давай заканчивать этот цирк. Мне нужны координаты.
– Скучный Вратарь. Но ты действительно помог мне. Ты прав, Хирис можно не опасаться, как и всего несостоявшегося мятежа. Держи.
Он сотворил кусок пергамента, который лег в мою ладонь. Я посмотрел на карту и с трудом скрыл досаду. Ради каких-то пары часов пути, мы изменили политическую расстановку в мире и сделали одного толстого зверолюда еще довольнее. И вот именно по поводу последнего факта я расстраивался больше всего.
– Пойдем, –
– Думаешь, мы еще встретимся, Вратарь? – усмехнулся правитель.
– Будь в этом уверен.
Рис полностью отошла от пережитого только верхом на Счастливчике, который, довольный возвращением хозяйки, нес ее по темной, едва заметной тропе. Дорогу ему подсказывали две луны, одна из которых теперь стала ощутимо больше, хотя на освещенность это повлияло со знаком минус. Можно сказать, что единственным ориентиром гурлу служил я.
– Раньше я была более спокойной, – сказала девушка на привале.
Оставалось нам всего ничего, но эта самая человеческая усталость снова дала о себе знать.
– Но постоянные потери могут кого угодно вывести из себя. И человек становится похожим на оголенный нерв. Понимаешь?
– Нет, – честно признался я. – Вратари часто теряют Братьев, но мы не привязаны друг другу. Точнее, не привязаны так, как вы.
– Хотела бы я тоже так. Стать безэмоциональной. Или хотя бы все забыть.
– А кто тебе сказал, что мы все забываем?
Рис помолчала, внимательно разглядывая меня. Точно я был огромной картиной, в которой при тщательном просмотре можно заметить все новые и новые детали.
– Смертного, которого я потеряла звали...
– Серг, – сказал я.
Наверное, неожиданно для себя самого. Просто соединил все, что видел в образах, все узнанное и предположил. Но Рис не удивилась. Видимо, считала, что Вратари еще прежде нарыли на нее информацию. И теперь лишь грустно кивнула. А я испытал нечто вроде стыда. Попытаться рассказать ей еще раз или нет? Должна ли она знать правду или лучше умереть один раз, потому что я уже вряд ли тот самый Серг, которого она знала. Черт возьми, я даже до конца не помню, что нас связывало!
– Надо ехать, – поднялась она.
– Да нет, – покачал я головой, – можно сказать, что мы уже на месте.
Девушка недоуменно посмотрела по сторонам. Мы находились посреди каменистой степи, меж огромных камней и булыжников которой изредка колосился ковыль. Или нечто на него похожее. Еще нас окружали массивные скалы. Причем, окружали в самом прямом смысле.
Вариантов для побега я не увидел. В смысле, побега такого, обывательского. Лишь взял Рис за руку, готовый, в случае чего, переместиться подальше отсюда. Даже начал перебирать в голове миры – Ядро, Эртес, Отстойник, в конце концов? А что, Джагг говорил забавную фразу, звучавшую примерно как «два бронебойных оперенных подкалиберных снаряда в одну воронку не падают». Что, если упростить значило – вероятность одного и того же события, которое произойдет в том же месте, где случилось, значительно снижается.
Но это потом, если переговоры пойдут не в очень конструктивном ключе. Хотя мне необходимо добиться ровно обратного. И, похоже, надо будет напрячься. Признаться, я не думал, что здесь столько отступников. В разговоре фигурировало что-то
– Сколько их здесь? – спросила Рис.
Она только теперь поняла, что скалы – это медленно надвигающиеся Вратари. И эмоции у нее были соответствующие. Из всех нас не дергался лишь Счастливчик. Ему что отступники, что Ищущие, что обыватели – лишь бы кормили вовремя.
– Приветствую, Братья, – сказал я ближайшим Вратарям. – Я с официальным посланием от Старших Братьев.
С таким же успехом можно было выступать перед статуями. Вратари замерли на значительном расстоянии, не сводя с меня глаз, но и только. Вид у них оказался потрепанный, насколько я мог судить. Многие доспехи повреждены в боях, а оболочки изъедены «пылевой недостаточностью». Вместо отрощенных конечностей – обрубки, лица не восстановлены, а напротив, обезображены шрамами. Казалось, здесь собраны все Вратари с очень непростой судьбой. И вот этих ребят я должен убедить, что именно теперь все будет хорошо?
Из-за спин товарищей неторопливо выступил здоровенный Брат, выше меня на полголовы и значительно шире в плечах. Серебряные доспехи, почти целые, но шлема не было. Вместо левой части лица нечто, напоминающее лепешку. Инструктор был своего рода квинтэссенцией всех здешних Братьев. И именно он заговорил со мной.
– Так с чем ты пришел к нам, Вратарь?
Глава 10
– На что ты готов, чтобы мы согласились?
Вопрос хоть и был произнесен посреди широкой каменистой степи, близ острых осколков скал, не улетел, подхваченный ветром. Напротив, он повис надо мной, грозя обрушиться всей своей невообразимой мощью и раздавить. На что я готов согласиться? Могу целый день слушать Рис и не говорить ни слова в ответ. Согласен, задачка не из простых. Но я же серьезно настроен. Жаль, что бывшего Инструктора это вряд ли устроит.
– На все, – пришлось сказать именно то, что от меня хотели услышать все окружившие Вратари.
А у самого в матрице похолодело, если можно так выразиться. Чего мне сейчас этот одноглазый предложит?
Он и слова не сказал. Лишь вытянул свои потрескавшиеся, покрытые рубцами и шрамами ладони, давая знак, чтобы я положил руки на них. Хорошо, так и быть. Готов немного потанцевать в этой странной компании. Что-то внутри меня, конечно, сопротивлялось, хотя чего такого может быть в совместном танце двух Братьев? Хуже всего то, что Инструктор не собирался со мной отплясывать.
Оболочка напряглась, словно канат, который принялись перетягивать с двух сторон. Одноглазый требовательно смотрел на меня, но я не понимал, чего он хочет.
– Ты должен расслабиться. Должен захотеть отдать пыль.
– Пыль? – если бы я умел потеть, то сейчас бы был мокрый, как мышь.
– Пыль. То, что мне и Братьям так нужно. Или ты готов не на все?
– Бери, – сказал я, сжав зубы.
Мы, Вратари, не чувствовали боли. Но ощущение, когда твоя оболочка стремительно теряет драгоценную пыль можно было сравнить… не знаю, с чем можно даже сравнить. С чувством необъяснимого ужаса, когда ты лишаешься чего-то важного, без чего не можешь жить.