Вратарь
Шрифт:
Встреча прошла чрезвычайно остро и динамично. Спортивное счастье улыбалось то одним, то другим. И это нашло свое отражение в счете – 2:2.
Неожиданно начал хромать Миша Коман. У него было немного повреждено колено, после того как в матче с «Трактором» на Комана упал стокилограммовый вратарь Ермасов. Боль в колене то исчезала, то вновь появлялась. Сейчас она дала себя знать. И мы приуныли, ведь в нападении до этого Коман действовал активнее других.
Но наша команда держалась. Как вдруг, за пять минут до конца, когда желанная ничья стала уже реальностью, нам назначили пенальти. «Конец, – думаю, – не спасти ворота».
Бить собрался Вячеслав Соловьев – наш нынешний тренер. Стадион затаил дыхание. Я приготовился к броску… Секунды,
Удар… бросок… штанга!
Больше в этом матче голов не было. Мы добились своего. Но теперь надо было обязательно «положить» ленинградцев. На последний матч я не вышел. Дело в том, что в этом сезоне я уже сыграл достаточно встреч и «заработал» право на приз, если мы завоюем первое место. А вот Костя Скрипченко не доиграл как раз одного матча. Между тем, было ясно, что это его последний сезон, что ему предстоит неприятная необходимость расстаться с нашей командой.
Динамовцы победили со счетом 7:0. Нашему ликованию не было предела. Приз Всесоюзного комитета для команд дублеров был вручен нам в торжественной обстановке. Диплом, удостоверяющий мое участие в этом славном для киевлян чемпионате, я поныне храню на видном месте. Ведь это был мой первый почетный «трофей» в большом футболе.
Пройдут годы, наша команда еще не раз добьется крупных успехов, но первая большая победа никогда не утратит для меня своей прелести. Очевидно, подобное переживали и другие спортсмены, которым посчастливилось добиться поставленной цели.
В этом году я познакомился с игрой еще нескольких вратарей и по своей привычке постарался позаимствовать у них лучшее.
Обратил на себя внимание Владимир Никаноров. Это был очень опытный, проверенный во многих футбольных битвах страж ворот. Его стиль – предтеча манеры Льва Яшина в годы расцвета динамовца. В игре Никанорова, защищавшего цвета армейцев, подкупали солидность, неторопливость и вместе с тем достаточно быстрая реакция. Всем своим видом этот колосс подчеркивал, что ему спешить некуда, что он предпочитает облюбовать позицию понадежней и уж потом преградить путь мячу. Но если создавалась такая ситуация, когда действовать надо было без промедления, Никаноров и тут оказывался на высоте. Он падал, как подкошенный, что меня удивляло, ибо масса его казалась непомерно большой. Ни одного лишнего движения, ни одного ненужного броска. Все делалось солидно и экономно, а потому и добротно. Иные вратари считают, что быстрые, словно реактивные, перемещения в воротах или поблизости от них свидетельствуют о высшем мастерстве. Разумеется, без быстрых перемещений обойтись невозможно. Но если они становятся самоцелью, то легко превращаются в малопродуктивную суету и не столько помогают, сколько уже начинают мешать.
К сожалению, это начинаешь понимать не сразу, а лишь с приходом спортивной зрелости. Вот почему молодым вратарям стоит изучать методы опытных спортсменов и, доверяя им, перенимать поначалу на веру все то, что мастера считают прогрессивным. Мне лично неторопливая, солидная игра Никанорова подсказала многое. Я впервые понял, что между обычной скоростью и резкостью пролегает принципиальная граница и если первая иной раз становится даже помехой, то вторая всегда желанна и крайне необходима. Почему? Скорость может перерасти в суетливость, поспешность. Резкость во вратарском искусстве всегда остается самобытной и никаких неприятных метаморфоз не претерпевает. Вот почему весьма известный вратарь ленинградцев Зураб Шехтель при всей своей массе (а весит он, кажется, больше 100 кг при относительно небольшом росте) стоит в ряду «благополучных» стражей ворот. Его выручает только одна черта – безупречная резкость. Слово «безупречная» применительно к резкости я употребляю потому, что она является не чем иным, как, так сказать, визитной карточкой вратаря – его репутацией.
Обратил я внимание и на то, что вратарь Кудрявцев из команды ВВС играет
В сорок девятом году я впервые увидел и Льва Яшина. Но он не обратил на себя особого внимания. Он только-только стал выступать за классную команду, и на его долю пришлось такое количество ошибок и упреков, что учиться было нечему.
Наиболее яркое впечатление производил Алексей Хомич. Но о нем пойдет речь дальше.
ГАСНЕТ ОГОНЕК
С нашей командой что-то случилось. Игроки были прежними, дублеры вроде подавали надежды, а в целом игра стала посредственной. Седьмое место, занятое «Динамо» в предыдущем сезоне, никого не согревало. Коллектив, который когда-то гремел в стране, на счету которого были замечательные победы на отечественных и зарубежных полях, теперь относился к числу середняков. Это угнетало многих, и уверенная победа дубля в первенстве страны не могла смягчить общего настроения. В подобных случаях руководители общества уповают на нового тренера и на приток свежих сил Следовало ждать перемен. И действительно, наш «Квазимодо» уступил место тренеру Евгению Васильевичу Фокину. Из команды ушли также Скрипченко и Володя Мушта, сильно повредивший ногу. Вместо них в «Динамо» были зачислены вратарь Игорь Перельман, полевые игроки Бадин, Штанков, Гржибовский, Перегудов и в середине сезона – еще один вратарь, Евгений Лемешко.
Кроме Перельмана и Бадина, все остальные были футболистами «без положения в обществе». Их мало кто знал, в фаворитах они не числились.
Иное дело Перельман! Новый тренер не мог не «клюнуть» на лакомую приманку, потому что сам был вратарем и питал к нашему брату сердечную слабость. А в то время Перельман, известный по игре в рижской «Даугаве», считался восходящей звездой.
Приглашение Перельмана было обусловлено необходимостью. Зубрицкий после ухода Скрипченко остался без опытного дублера, на меня же еще не рассчитывали в полной мере.
Однако у «именитых» имелась одна порочная слабость. Оба – и Перельман и Бадин – любили изрядно покутить. Делалось это по поводу и без повода. Вскоре наша команда на себе испытала результаты их легкомыслия. Тут следует отметить, что приверженность некоторых футболистов к вину носила, так сказать, «исторический» характер. Как возникла она, что обуславливало закономерность этого явления, – не берусь сказать. Может быть, роковую роль сыграло то обстоятельство, что вино являлось известной компенсацией непомерного расхода нервной и физической энергии. Возможно, причину возникновения печального наследия надо искать в том, что первые поколения футболистов не отличались высокой культурой. Это были простые парни, здоровые, жизнерадостные, жадно протягивающие руки ко всем радостям жизни. Лихие футбольные схватки и обязательные после них шумные банкеты, устраивавшиеся восторженными почитателями мастеров мяча, приучили спортсменов к весьма однообразному реагированию на удачи и неудачи. Было время, когда средний уровень образованности футболиста составлял лишь несколько классов, и ограниченность кругозора неизбежно приводила к ограниченности внутренних запросов. Думается, что именно тогда-то и родилась традиция «замывать».
Но шло время, мужала страна, становился культурней народ, росли требования к людям. Постепенно учеба стала всеобщей. Быть просто футболистом – уже становилось недостаточным. Возникла необходимость, а затем и потребность сочетать футбол с более полезной деятельностью на благо страны. Молодые люди стали увлекаться многим – техникой, литературой, наукой, искусством. Все чаще, говоря о себе, они уже формулировали свое отношение к нашей любимой игре по-новому, добавляя: «…при этом увлекаюсь и футболом». Даже тренером уже нельзя было стать без определенного образования.