Вразумитель вождей. Жизнь и подвиги Преподобного Сергия Радонежского
Шрифт:
В ожидании его возвращения странники с любопытством смотрели по сторонам. Один из них подошёл к столику у окна и стал листать лежавшую на нём книгу.
— Что там? — спросил его старший.
— Святое Евангелие. Видать, благодетель наш почитает учение Господнее.
В горницу вошёл Варфоломей, вынес зимние вещи отца и Стефана, положил их на скамейку:
— Не взыщите, люди добрые, это всё, чем я богат.
Разбирая вещи, странники наперебой благодарили хозяина. Уложив подаренную одежду в котомки, перекрестившись перед иконами и поклонившись Варфоломею, странники покинули гостеприимный
Варфоломей убрал со стола, отнёс посуду на кухню, возвратился в горницу и вошёл в моленную. Взяв с полки
книгу, положил её на аналой, открыл, задумался, пришёл в себя и начал читать:
— «Приидите ко Мне, вси труждающиеся и обремененнии, и Аз упокою вы», — он оторвал взгляд от страницы и посмотрел на иконы. Некоторое время напряжённо размышлял и наконец со страстью в голосе произнёс: — Я, я из числа сих труждающихся и обремененных. — Помолчал и продолжил: — Чувствую в себе силу страстей, совесть моя трепещет суда Божия. Сосуд избранных, апостол Павел говорит о себе, что он — первый из грешников. А мне что иное о себе сказать? И внешние обстоятельства своею прискорбностью гонят меня в пустыню.
Немного подумав, Варфоломей продолжил чтение:
— «Се удалюся, бегая, и водворюся в пустыни, буду чаять Бога, спасающего мя от малодушия и от бури!» — снова помолчал, полистал книгу. — «Аще кто грядет ко Мне и не отречётся всего своего имения, не может быть Мой ученик», — Варфоломей замолк, размышляя.
В горнице хлопнула дверь. Варфоломей перекрестился и вышел из моленной. У входной двери стоял Пётр.
— Хорошо, что пришёл, я как раз собирался к тебе, — сказал Варфоломей. — Завтра сорок дней со дня кончины родителей, надо посетить их могилы.
— И я пришёл о том говорить. Утром ждём тебя, — ответил Пётр и вышел.
Варфоломею ещё надо было собраться в путь. Жить предстояло вдали от поселений, все вопросы решать самому, на чью-либо помощь рассчитывать не приходилось. Для жизни в пустыне надо было взять с собой всё необходимое, хотя бы на первое время, дальше он надеялся приспособиться к суровой жизни отшельника.
Он стал собирать всё, что, по его мнению, они со Стефаном смогут донести на себе. Прежде всего, он принёс из моленной и положил на стол икону Христа, икону Богородицы и Евангелие. Затем стал укладывать котёл, кружки, ложки, ножи, одеяла, зимнюю одежду, обувь, пилу, топоры, лопаты, он надеялся, что работать им придётся всё-таки вдвоём. Собрал другие вещи, которые могут понадобиться при одинокой жизни в лесу. Всё это ещё надо было уложить в котомки.
Остаток ночи Варфоломей провёл в молитве. Он знал, что навсегда уходит из родного дома и больше сюда не вернётся. Когда рассвело, он был готов к переходу в новую, ещё неведомую ему жизнь. Последний раз он вошёл в моленную, приложился к святым образам, поклонился родному дому и вышел за порог.
Первые лучи солнца уже осветили двор. Работник запряг в возок пару лошадей. Варфоломей вынес во двор котомки для себя и Стефана, мешок, из которого торчала рукоять топора, обёрнутые в одеяло пилу и лопаты. Уложил всю поклажу в возок. Из дома вышли Пётр, Екатерина и Климент. Следом на пороге показалась
— Доброе утро всем, — Варфоломей поклонился.
— Утро доброе, — ответили ему.
Варфоломей поклонился работнику и служанке:
— Прощайте, дорогие мои, не забывайте меня. Спаси и сохрани вас Господь.
Работник поклонился в ответ, служанка смахнула слезу.
— Ну, усаживайтесь, — сказал Пётр и помог сесть в возок Екатерине, которая поддерживала свой отяжелевший живот. Восьмилетний Климент резво запрыгнул следом. Варфоломей и Пётр сели впереди. Возок выехал за ворота.
Подъехали к монастырю. Первым с возка спрыгнул Климент. Пётр помог слезть Екатерине.
— Вы идите, а я схожу за Стефаном, — сказал Варфоломей и направился к воротам.
С помощью племянника Пётр стал поправлять могилы родителей и Анны. Екатерина стояла рядом, прикрывая глаза от лучей ещё тёплого и яркого солнца. Подошли старшие братья. Стефан поклонился Петру и Екатерине, привлёк к себе и поцеловал Климента. Несколько минут стояли молча. У каждого были свои отношения с усопшими, каждый просил у них прощения и ещё раз с ними прощался.
— Прости, Господи, им грехи их вольные и невольные и даруй им Царствие Небесное, — прошептал Стефан.
Последний раз поклонились дорогим могилам и направились к воротам. Позади всех шли Стефан и Варфоломей. У возка остановились.
— Ну что, уходишь от нас? — спросил Пётр, обращаясь к Варфоломею.
— Да, братец, оставляю я мирскую суету, ухожу в служение Господу нашему.
— А ты что решил? — повернулся Пётр к Стефану.
— Уступаю настойчивым просьбам брата, пойду с ним.
— Простите меня, родные мои, если кому чем не угодил, — Варфоломей низко поклонился младшему брату и его жене. — Не забывайте меня, я же буду молиться о вас, буду просить Бога, чтоб Он дал вам всем здоровье, благополучие, силы и разумение в воспитании детей ваших.
Варфоломей обнял каждого и с каждым троекратно поцеловался.
— Удачи тебе, Варфоломей, и тебе, Стефан, на пути избранном. Господь поможет вам. — Пётр смахнул скупую слезу.
— Если совсем тяжко будет, если силы покинут вас, возвращайтесь, всегда рады вам будем, — молвила Екатерина, в отличие от мужа не сдержавшая слёз.
— Спасибо, родные мои, — тихо сказал Варфоломей, отвернулся и приложил руку к глазам.
Стефан присел, привлёк к себе Климента:
— Сынок, родной, люблю я вас с Иоанном и всегда буду помнить о вас. Слушайся и люби родителей своих новых. Заботься о брате. Господь поможет вам.
Поцеловав сына, Стефан осенил его крестным знамением.
Пётр подошёл к возку и подал Варфоломею его скудный скарб:
— Поедем мы.
Старшие братья взяли свои вещи. Пётр помог Екатерине сесть в возок, усадил Климента, размазывающего рукавом слёзы, и сел сам. Возок тронулся. Стефан и Варфоломей перекрестили их вслед, перекрестились сами и вошли в ворота.