Времени нет

Халил Рустем

И Эдем протянул руку. Песенка стихла.

— Привет, — девушка не сразу, но все же пожала руку, упорно нависающую над ее правым плечом. — Я Инара, и я мечтаю создать колледж.

Казалось, через несколько часов знакомства Эдем уже должен привыкнуть к любым неожиданностям, но это признание его поразило.

Он повернулся на бок, чтобы удобнее наблюдать за Инарой, и подпер голову рукой.

— Зачем? Их и так пруд пруди, — умышленно подъюдил он.

Казалось, вода в бассейне успела на градус остыть, прежде чем Инара ответила.

— Такого я еще не видела. Это будет особое место. Там не будут заставлять заучать даты

и формулы, там будут воспитывать тягу к знаниям. Учитель в таком колледже — это человек, подсказывающий ребенку, как ему не сбиться на жизненной дороге, как вести себя достойно, как любить и не изменять своей любви, как мечтать и оставаться верным своим мечтам. Как сохранить в себе хорошего человека | Как гореть самому и зажигать других. Как преодолевать препятствия и не придумывать себе таких, которых нет. Как мыслить вне устоявшихся убеждений. Конечно, все это требует огромного терпения, потому что пройдут десятилетия, прежде чем эти малыши смогут реализовать заложенный в них потенциал. Если же ничего не делать, тогда и через полвека после этого ничто не изменится, разве нет?

Инара говорила, а лунное сияние играло на ее волосах. Ресницы трепетали, как бабочки на ветру. Над верхней губой блестели капли пота. Футболка сбилась, обнажив тонкую полоску живота. Грудь поднималась и опускалась. Ноги чертили фигуры в бассейне.

Эдем уже знал, что не забудет в этот вечер, даже если когда-нибудь Альцгеймер начнет сжигать фотоальбомы с воспоминаниями, это видение Инары у бассейна — с дрожащими ресницами, с капельками пота на губе, с подниманием груди — будет уничтожено последним. Это был момент, в котором казалось: жизнь проста, честна и таит множество сюрпризов, перевязанных подарочными лентами, закрученными на кончиках. И мир виделся в этот момент крохотным, величиной с задний двор, а время — желеобразной субстанцией, подвластной человеческим желаниям.

Как-то Инара спросит его: «А когда ты понял, что влюбился?», и он признается: «В тот вечер вечером у бассейна, когда ты говорила о своей мечте»…

— Ты это слышал? — Инара внезапно открыла глаза.

Скрипнула калитка, срывая с мечтателей одеяло безмятежности. Они вскочили на ноги. Сомнений не было: домой вернулась хозяйка.

— Если она решит заглянуть сюда, не заходя в дом, нам конец, — прошептал Эдем, торопливо обуваясь.

— Не решит. Только идиотка уйдет в задний двор в вечернем платье. Хотя…

Эдем схватил девушку за руку и потащил к бочке с пальмой. Решение укрыться было инстинктивным. Они присели на корточки. Шагов Кристины не было слышно, а вскоре в доме зажглось одно окно. Для незваных гостей это стало выстрелом из стартового пистолета. Они забежали за угол и схватили велосипеды.

Между домом и калиткой горели две лампы. Что ж, несколько секунд на свете не страшны. Они добегут до ворот, а там их уже не остановить. Главное — не оглядываться — в случае, если шум привлечет внимание Кристины, и она подойдет к окну. С затылка она их не узнает.

— На счет три, — сказал Эдем. — Раз…

Инара вместе со своим велосипедом резко сорвалась с места и до калитки добежала со скоростью гепарда. Засов выскочил из паза, как отскакивает пистолетный затвор во время выстрела. Эдем даже не успел произнести «Два». Ибо уже через мгновение вспомнил: он забыл у бассейна своего рюкзака.

Проклиная собственную забывчивость, Эдем устремился во внутренний двор. Рюкзак валялся на полу у пластмассового

стула, потому Эдем нашел его не сразу. Уже надевая своего рюкзака, он услышал, как в доме щелкнула входная дверь. Эдем на цыпочках дошел до угла дома и выглянул.

По двору, в трусах и тапочках, расхаживал дородный мужчина. В руках он держал огромный газовый ключ. Это не Кристина вернулась домой, а ее отец!

— Кто здесь? — мужчина был настроен решительно. — Выходи!

Он двигался в сторону открытой калитки, но останавливался после каждого шага и напряженно высматривал в глубине сада незваных гостей.

Эдем понял, что будет дальше. Муж дойдет до калитки, выглянет на улицу (хорошо, если Инара не осталась ждать Эдема у ворот), затем закроет выход на свободу и пойдет в бассейн. Чтобы спастись, Эдему придется забежать в дом из внутреннего двора, а выбежать из главного входа. Велосипедам придется пожертвовать, с сожалением констатировал Эдем. Для студента это большая ценность. В ближайшие годы он точно не сможет собрать на такой.

Мужчина остановился в шаге от калитки, вслушиваясь в посторонний шум. Вдруг в дальнем углу сада, рядом с забором, раздался пронзительный свист. И сразу же, словно свежая плотва в девичьем пансионе, от двора ко двору начал кувыркаться собачий лай.

Быстро, настолько разрешали тапочки, хозяин усадьбы устремился в сад. Он занес над головой руку с газовым ключом, так средневековый рыцарь поднимал меч, надеясь догнать и разрубить соперника.

Так Инара открывала Эдему путь к спасению. И он воспользовался шансом. Мужчина добежал до середины сада, когда от угла дома отделилась фигура на велосипеде и понеслась прямо в приоткрытую калитку. Хозяин понял, что его перехитрили. У него оставалась одна возможность наказать незваного гостя. Он размахнулся и швырнул ключом в велосипедиста.

Согнувшись над рулем, Эдем крутил педали со скоростью, которой позавидовал бы и Лэнс Армстронг. Справа от него раздался металлический взрыв — пущенный хозяином дома снаряд попал в трубу.

Инара ждала Эдема на низком старте. Тот вылетел с калитки, притормозил, чтобы войти в поворот, немного налег — и вот уже улица с тремя фонарями осталась позади.

Они мчались по ночной дороге, как стрела — через двенадцать колец, как свет сигнального очага, разожженного на горе в полночь, как первый аккорд хита — по переполненному слушателями концертному залу. Так летит молодость. Ни усталости, ни сомнений, только руки крепко сжимают руль, только асфальт сияет под колесами, ветер бьет в лицо, а рядом всматривающийся вперед партнер. Сердце гнало артериями кровь с уверенностью паровой машины, в которую щедро подбросили угли.

Они выбрались из жилого квартала на пустую трассу. Стало ясно, что погони не будет. Инара отпустила руль, раскинула руки, открывая объятия ветру, и закричала. Эдем подхватил.

Они летели и кричали просто потому, что любили эту ночь, просто потому, что были юные, просто потому, что победили.

3.23

Третий раз за этот длинный, как промежутки между сезонами «Шерлока», день Эдем оказался в кабинете Артура. Крепко зажав в руке пробирку с лекарством, он улыбался Инари и вспоминал ночь у бассейна, дрожь ее ресниц, капельки пота на губе и тонкую полоску живота. Груз, что может испортить мечты, говорила она. Уже тогда Инара была слишком мудра по своему возрасту.