Времени в обрез
Шрифт:
Они съехали с риядской дороги и инстинктивно повернули восточнее, к побережью. Оазис еще не закончился, отряд проехал мимо нескольких маленьких грязных деревушек, между которыми росли финиковые пальмы вперемешку с жалкими клочками кустарников.
– Проклятье, почему они не нападают?! – вырвалось у Джабира.
– Может быть, солдат не сразу отыскал сержанта, – предположил Майид. – А может, они поджидают нас за деревней, на случай если придется стрелять.
Они продолжали двигаться к востоку, и вот за последней кучкой маленьких грязных хижин развернулась
Неожиданно Майид сказал:
– Они прячутся за теми хижинами!
– С чего вы взяли? – удивился Джабир.
– Я почуял их запах, – с достоинством ответил Майид. – Я различаю запах новой кожи от их амуниции и запах бензина от грузовика. Они нападут, как только мы покажемся из-за хижин.
– Но они же собираются взять нас живыми! – напомнил Джабир.
Майид пожал плечами.
– Гораздо проще убить нас и сообщить в Эр-Рияд, что мы оказали сопротивление.
Дэйн сказал:
– Хорошо, теперь пусть кто-нибудь спешится и делает вид, что поправляет на верблюде груз.
Майид шепотом передал распоряжение и один из ракканцев спустился на землю и начал возиться с багажом. Остальные остановились и ждали.
– Что вы думаете о контратаке? – поинтересовался Дэйн.
Джабир кивнул, а Майид сказал:
– Обхитрить хитрецов – самая лучшая тактика на войне. Давайте разделимся и внезапно нападем с двух сторон из-за хижин!
– Может, они на это и рассчитывают?
– Вполне возможно... Тогда что?
– Насколько крепкие стены у этих развалюх? – спросил Дэйн.
– Их запросто можно пробить ногой.
– Прекрасно. Значит, несколько человек поедут вперед, но повернут, как только начнется стрельба. Остальные объедут хижины с флангов. Вы, я и Джабир поедем напрямик через хижины.
– План мне нравится, – сказал Майид. – Дэйн, вы должны были родиться бедуином! Теперь нам остается только положиться на удачу.
Джабир сказал:
– Надо ехать! Нельзя же перекладывать тюки всю ночь напролет!
– Пора! Повторю еще раз: первые трое едут вперед и поворачивают, как только загремят выстрелы; остальные – в объезд, а мы втроем будем прорываться напрямик, по центру. Видите тот холм в трех сотнях ярдов отсюда? Там соберемся, если останется, кому собираться.
Джабир пересказал план остальным. Дэйн спросил Майида:
– Как вы считаете, наши люди с этим справятся?
– Кто знает? Я уже говорил вам, это Арабдар, привычные больше к городу, чем к пустыне. Им, конечно, далеко до настоящих бедуинов. Но они все равно держатся неплохо.
– Скоро все решится. Все готовы, Джабир?
Джабир кивнул.
– Тогда скажи, чтоб тот заканчивал с тюками, и пусть первые трое отъезжают.
Джабир отдал приказания. Как только всадники двинулись, Майид сказал:
– Это будет славная заварушка, Дэйн! Если, конечно, нас тут не пристрелят.
12.
Первые три всадника двинулись вперед медленно и без малейшего воодушевления. Они прекрасно поняли план контратаки, но не видели причины, по которой именно им придется принять на себя прервый залп. Это было нечестно, это было ужасно несправедливо, но времени на споры не оставалось. И они поскакали вперед, надеясь на счастливую случайность. Им оставалось лишь молиться, а там – будь что будет, по воле Аллаха!
Трое всадников выехали за ряд убогих строений и, едва завидев отблески последних лучей заходящего солнца на стволах винтовок притаившихся в засаде солдат, соскочили на землю, прячась за телами своих верблюдов. Хриплый голос выкрикнул команду, загремели выстрелы, верблюды повалились на землю и забились в агонии.
В это же самое время еще две группы всадников быстрым галопом объехали хижины с двух сторон и с пронзительными дикими воплями налетели на сидевших в засаде солдат, беспорядочно паля из винтовок. Солдат было не так уж и много, и они смотрели в основном на первую группу всадников. Но там был еще и пулемет пятидесятого калибра, развернутый как раз на нападавших с тылу. Саудовцы тоже слышали кое-что о контратаках.
Но пути к отступлению не было, потому что верблюда, который несется галопом, остановить и даже повернуть практически невозможно. И ракканцы поскакали прямо на вражескую позицию, завывая, как безумные дервиши.
Пулеметчик от неожиданности растерялся и нажал на гашетку, не успев как следует нацелить свою машину. Тяжелый ствол тут же запрокинулся от отдачи и первая очередь пуль ушла в небо. Отчаянно матерясь, пулеметчик покрепче ухватился за рукоятку и сумел развернуть ствол, так что даже успел подстрелить одного из всадников и проделать ровную линию дырок в одной из седельных сумок. Но тут всадники налетели на него и копытом верблюда пулеметчику пробило череп, так что его мозги вылетели на песок.
Дэйн, Джабир и Майид, как и собирались, поскакали напрямик через последнюю хижину. Могучие верблюды легко проломили переднюю стену, и всадники рванули вперед, мельком заметив женщину с тремя маленькими ребятишками, которые забились в угол, стараясь не попасть под копыта и обломки глиняной стенки. Задняя стена сразу же рухнула под напором животных, и трое всадников оказались в самой гуще растерянных и перепуганных солдат. Ракканцы, нападавшие сзади, как раз только что налетели на засаду, учинив здесь жуткий переполох.
В такой беспорядочной толпе стрелять из ружей было бы чистым самоубийством, поэтому Дэйн и Джабир пришпорили своих верблюдов и понеслись вперед, раздавая направо и налево удары прикладами. Майид выкрикнул какую-то непристойность и соскочил с верблюда.
Ракканцы, не в силах унять разгоряченных животных, ломились прямо по головам саудовских солдат и старались держать к приметному холму, который показывал Дэйн.
Майид с карабином в одной руке и длинным ножом в другой, проложил себе дорогу обратно к верблюду и ловко взобрался в седло. Дико щерясь, он крикнул Дэйну: