Времетрясение
Шрифт:
19
Строго говоря, большинство рассказов Траута не были фантастическими, если не считать фантастическими действующих там персонажей, которые, конечно, и в страшном сне не приснятся. Например, «Доктор Шаденфрейд» никакой не фантастический рассказ, разве только для кого-то, настолько лишенного чувства юмора, что он считает психиатрию наукой. Рассказ «Партия в бинго в бункере», который Траут отправил в мусорный бак возле академии вслед за «Доктором Шаденфрейдом» – катаклизм в это время приближался, – принадлежал к жанру романов с ключом [11] .
11
Роман,
Действие происходило в просторном бункере-бомбоубежище Адольфа Гитлера под развалинами Берлина, Германия, в конце Второй мировой войны. В этом рассказе Килгор назвал войну, в которую воевал – а я тоже в нее воевал, – так: «Вторая неудачная попытка западной цивилизации покончить с собой». Он так ее называл и в разговорах, а однажды, в разговоре со мной, добавил: «Если в первый раз у вас не получилось, то обязательно пробуйте еще раз».
Советские танки и пехота находились всего в нескольких сотнях метров от железной двери бункера на улице. «Гитлер оказался в ловушке. Он, самый мерзкий человек из всех, кто когда-либо пришел в этот мир, – написал Траут, – не знал, как поступить – наделать в штаны или сунуть голову в песок. И вот он сидит в бункере вместе со своей любовницей Евой Браун и несколькими ближайшими друзьями, среди которых Йозеф Геббельс, министр пропаганды, с женой и детьми.
Гитлеру хочется сделать что-нибудь решительное, и он, за неимением ничего другого, делает Еве Браун предложение. Она соглашается!»
В этом месте Траут задает свой риторический вопрос, этакую реплику в сторону отдельным абзацем: «А почему бы и нет?»
Идет церемония бракосочетания. Все забывают о своих проблемах. Однако едва жених поцеловал невесту, собравшиеся снова задумались, что делать дальше. «Геббельс хромал, – написал Траут, – но Геббельс всю жизнь хромал. Проблема была не в этом».
Тут Геббельс вспоминает, что у его детей есть с собой игра бинго [12] . Это был трофей, захваченный в бою с американцами четыре месяца назад. Примерно в это же время в плен захватили и меня. Германия, чтобы сэкономить ресурсы, перестала выпускать свое бинго. Вот почему только дети Геббельса знали, как в нее играть. Была и еще одна причина – взрослые, сидевшие в бункере, были слишком заняты во время возвышения Гитлера, а затем – во время его падения. Дети Геббельса узнали правила игры у соседского ребенка, у которого с довоенных времен была коробка с игрой.
12
Распространенный в США вид лото.
И вот самая потрясающая сцена в рассказе: мальчик и девочка объясняют правила бинго нацистам при полном параде и впавшему в детство Адольфу Гитлеру. Те слушают их так внимательно, как будто с ними говорит Господь Бог.
Мы должны благодарить Дадли Принса за то, что «Партия в бинго в бункере» и еще четыре рассказа, которые Траут выбросил в мусорный бак до катаклизма, сохранились. Все это время, пока первые десять лет шли к концу, он верил – а Моника Пеппер не верила, что нищенка использует мусорный бак вместо почтового ящика, зная, что он наблюдает за ее безумными танцами через глазок в железной двери.
Принс вынимал очередной рассказ из бака и размышлял над ним, надеясь расшифровать важное сообщение от высших сил, несомненно, содержащееся в тексте. Приходя с работы домой, он становился обыкновенным одиноким афроамериканцем.
20
Летом 2001 года в Западу Дадли Принс отдал Трауту пачку рассказов, которые, как надеялся Траут, служащие Департамента здравоохранения сожгут, похоронят или выбросят в море далеко от берега прежде, чем кто-нибудь их прочтет. Траут рассказал мне, что с отвращением перечитал грязные страницы, сидя по-турецки нагишом на своей огромной кровати в комнате имени Эрнеста Хемингуэя. Было жарко. Он только что вылез из джакузи.
Но вдруг его внимание привлекла сцена, в которой двое детей обучали игре в бинго высокопоставленных нацистов, разодетых в свои безумные напыщенные мундиры. Траут никогда не считал, что чего-то стоит как писатель, но тут он испытал истинное удовольствие. Что-то прекрасное вышло из-под его пера. Он сказал, что сцена очень хорошая, она не что иное, как реминисценция следующего пророчества из книги пророка Исайи: «Тогда волк будет жить вместе с ягненком, и барс будет лежать вместе с козленком; и теленок, и молодой лев, и вол будут вместе, и малое дитя будет водить их» [13] .
13
Ис. 11–6.
«Я прочел эту сцену, – сказал Траут мне и Монике, – и спросил себя: „Господи, как же мне это удалось?“»
Мне уже случалось однажды слышать, как человек, сотворивший шедевр, задавал этот восхитительный вопрос. Давно, в шестидесятые, задолго до катаклизма, у меня был огромный старый дом в Барнстэбл-Вилидж в Кейп-Коде, где моя первая жена Джейн Мэри Воннегут, урожденная Кокс, вместе со мной растила четырех мальчиков и двух девочек. Так вот, флигель, в котором я писал, дышал на ладан.
Я снес его, а потом нанял моего друга Теда Адлера, моего ровесника, мастера на все руки, чтобы он построил мне новый дом, такой же, как прежний. Тед сам делал опалубку под фундамент. Затем он руководил его заливкой. Затем он возвел стены, обшил их, покрыл крышу и провел электричество. Он навесил все двери и окна. Он все внутри оштукатурил.
На штукатурке его работа заканчивалась. Я сам собирался покрасить дом изнутри и снаружи. Я сказал Теду, что сам хочу это сделать, иначе он и этим занялся бы. Когда он закончил и выгреб весь мусор, он потребовал, чтобы я встал рядом с ним и посмотрел на мое новое жилище с расстояния в тридцать футов.
И тогда он спросил: «Господи, как мне это удалось?»
Сейчас лето 1996 года, и на данный момент эта фраза входит в число трех моих любимых. Две из них скорее вопросы, нежели добрые советы. Вторая фраза – вопрос Иисуса Христа: «От себя ли говоришь, или другие сказали тебе обо мне?» [14]
14
Ин. 18–34.
Третья фраза – цитата из моего сына Марка. Он детский врач, еще он пишет акварели и играет на саксофоне. Я уже цитировал его в другой книге: «Мы здесь для того, чтобы помочь друг другу пройти через это, что бы это ни было».
Кое-кто может возразить: «Дорогой доктор Воннегут, не всем же быть детскими врачами».
В рассказе «Партия в бинго в бункере» нацисты играют в бинго с министром пропаганды, вероятно, самым лучшим пропагандистом в истории, и называют номера выигравших или проигравших клеточек на карточках, розданных игрокам. Игра была чем-то вроде обезболивающего для военных преступников, впавших в глубокий маразм. Она замечательно помогает выжившим из ума старикам на церковных праздниках.