Время демографических перемен. Избранные статьи

Вишневский Анатолий Григорьевич

Экономический императив

Частые ссылки чиновников, журналистов, а иногда и экспертов на непонятные им цифры свидетельствуют о распространенности в России миграционной мифологии, которая оказывает влияние и на восприятие миграции общественным мнением, и на миграционную политику, и даже на политику в более широком смысле слова.

К области бесспорных и достаточно серьезных фактов относится лишь то, что в силу глубоких демографических изменений – не только на российском, но и на глобальном уровне – приток мигрантов из-за рубежа приобрел для России, как и для большинства так называемых развитых стран, совершенно новую роль источника пополнения их населения, и эта роль сохранится надолго. Миграционный ресурс может использоваться для частичной или полной компенсации естественной убыли населения (возможно, и с избытком, если ставится задача роста населения) либо как дополнение к его положительному естественному приросту.

Как уже отмечалось, с 1992 г. в России наблюдается естественная убыль населения, во второй половине 1990-х – первой

половине 2000-х годов она достигала 700–900 тыс. человек в год. С 2006 г. она быстро снижается, в 2011 г. составила 129 тыс. человек, и создается впечатление, что она вот-вот сойдет на нет и уступит место естественному приросту, так что численность населения России может быть стабилизирована без использования миграционного ресурса. Скорее всего, это впечатление ошибочно. Сокращение естественной убыли населения России после 2005 г. – это прежде всего результат благоприятных в данный момент изменений возрастной структуры, отражающих сложившиеся в прошлом деформации российской половозрастной пирамиды. Но эти же деформации приведут к тому, что следующая волна структурных изменений будет неблагоприятной, приведет к снижению абсолютного числа рождений и росту числа смертей, и естественная убыль снова начнет увеличиваться. В этих условиях опять начнет повышаться ценность миграционного ресурса, необходимого, как минимум, для того, чтобы предотвратить дальнейшее сокращение населения России.

К этим демографическим соображениям присоединяются экономические, тесно связанные с положением на рынке труда. Вообще говоря, демографический и экономический запросы на миграционные ресурсы не всегда совпадают. Об этом наглядно свидетельствует динамика так называемого «демографического дивиденда» в России на протяжении двух последних десятилетий.

Начиная с 1992 г. в России отмечалась естественная убыль населения, ясно указывающая на остроту демографических проблем. Но с экономической и социальной точек зрения, изменения соотношений различных возрастных групп были благоприятными, в этом смысле страна получала «демографический дивиденд». В частности, сокращение численности населения долгое время сопровождалось увеличением числа (а значит и доли) лиц в трудоспособном возрасте: в 1993 г. оно не достигало 84 млн, в 2006 г. превысило 90 млн. Одновременно резко сократилось число детей до 16 лет – с 35,8 млн в 1992 г. до 22,7 млн в 2006 г. Число же лиц пенсионных возрастов почти не менялось, оставаясь на уровне 29–30 млн, и в 2006 г. было даже несколько меньшим, чем в 2002-м. В результате непрерывно снижалась демографическая нагрузка на трудоспособное население. В 1993 г. она составляла 771 человек в «иждивенческих» – до и после трудоспособного – возрастах на 1000 лиц в трудоспособном возрасте, тогда как в 2006 г. – всего 580 на 1000, столь низкой она не была никогда прежде. Разумеется, это не могло не сказаться благоприятно на потребности в социальных расходах государства: в той мере, в какой она зависит от демографических соотношений, она была минимальной. Заметим, что и в этих условиях ситуация на рынке труда не была идеальной, спрос превышал предложение и в значительной мере покрывался за счет легальной и нелегальной миграции.

Начиная со второй половины минувшего десятилетия ситуация стала меняться в худшую сторону. В 2007 г. численность населения в трудоспособном возрасте впервые за длительный период сократилась. Эти сокращение быстро нарастает. По разным вариантам прогноза Росстата, численность населения трудоспособного возраста за ближайшее десятилетие (2012–2022 гг.) сократится на 8–11 млн человек, что не может не привести к недостатку предложения на рынке труда и не оказать негативного влияния на экономический рост.

Сильное «сжатие» предложения на рынке труда в ближайшие 10–15 лет неизбежно, и оно будет сопровождаться ростом экономической нагрузки на каждого трудоспособного. Сейчас на каждую 1000 лиц в трудоспособном возрасте приходится порядка 570 детей и пожилых, по низкому варианту прогноза это число увеличится на 159 человек, по среднему – на 213, по высокому – на 242. Такое увеличение обернется огромным ростом социальных расходов и, со своей стороны, обострит экономическую ситуацию в стране. Таким образом, демографические процессы будут подталкивать экономику к формированию растущего спроса на труд мигрантов, и, в конечном счете, именно рынок труда, «экономика» в широком смысле слова, будет главным «промиграционным агентом», и противостоять его требованиям не смогут никакие политики. Демографические и экономические соображения будут требовать все большего притока мигрантов, и эта растущая потребность, соединяясь с миграционным давлением извне, со стороны бедных и перенаселенных стран, обусловит постоянный приток в страну выходцев из соседних, а возможно, и из более отдаленных стран.

«Плохие» и «хорошие» мигранты

Масштабный приток мигрантов из-за рубежа – серьезный вызов для России, но это и шанс, который нельзя упустить. К сожалению, пока мы находимся только на дальних подступах к пониманию миграционной проблемы во всей ее полноте, не говоря уже о ее решении. Общественное мнение в России (как, впрочем, во многих других странах) склонно видеть, скорее, лишь негативные стороны миграции, связанные с нею риски, и явно недооценивает ее позитивный потенциал, а главное, ее объективную неотвратимость, вытекающую не только из российской, но и из глобальной демографической ситуации. Медийное пространство заполнено материалами, питающими миграционную мифологию, очень сильно оторванную от реальности. Эта мифология распадается на два мифа, которые можно назвать

«мифом о плохих мигрантах» и «мифом о хороших мигрантах».

Первый из этих мифов включает в себя чрезмерное завышение числа находящихся в России мигрантов, о чем отчасти уже говорилось выше, а также обвинения их в коллективных пороках – преступности, распространении наркотиков, заражении россиян инфекционными болезнями и т. п., – имеющие весьма сомнительную доказательную базу. Характерный пример – постоянное подчеркивание связи миграции с ростом преступности, хотя, по регулярно публикуемым официальным данным МВД, на долю международных мигрантов приходится 1,5–2 % всех совершаемых в стране преступлений, причем, как сообщают чиновники Федеральной миграционной службы, значительная часть этих преступлений – использование поддельных документов. Еще одно обвинение, хорошо известное по антимиграционному дискурсу и в других странах, – конкуренция с россиянами на рынке труда, хотя и отечественный, и зарубежный опыт свидетельствует о том, что местное население и иммигранты обычно занимают на рынке труда разные, почти не пересекающиеся ниши, и большинство иммигрантов выполняет ту работу, которую местное население делать отказывается.

Второй миф противопоставляет «плохим иммигрантам», приток которых надо любыми средствами ограничивать, «хороших иммигрантов», которых надо всячески привлекать в страну. Без конца повторяется тезис о том, что нам нужны квалифицированные иммигранты, хотя понятие «квалифицированный» практически никогда не определяется, и непонятно, идет ли речь о квалифицированных рабочих, квалифицированных земледельцах или только о топ-менеджерах и исследователях высшей квалификации, нобелевских лауреатах, как будто у нас уже совсем нет спроса на рабочих-станочников, а то и на вовсе неквалифицированный или низкоквалифицированный труд. При этом совершенно не учитывается, что в достаточно крупных потоках иммиграции, о которых может идти речь в России, всегда очень высока доля низкоквалифицированной рабочей силы, вчерашних крестьян, не подготовленных или плохо подготовленных к городским видам деятельности, и т. п. На их дешевый непритязательный труд всегда есть спрос, за счет именно такой миграции сформировалось городское население России и других стран, уже живя в городах, оно стало образованным и квалифицированным. Нынешняя глобальная миграция в известном смысле воспроизводит ситуацию XIX–XX вв., хотя и на ином уровне: мировая деревня едет в мировой город. Можно ли жить вне этой глобальной ситуации?

Еще один вид «хороших мигрантов» – «соотечественники». В 2006 г. была принята Государственная программа по оказанию содействия добровольному переселению в Россию соотечественников, проживающих за рубежом. Мифология заключается в том, что соотечественник всегда хорош и нужен. Однако само понятие «соотечественник» трактуется очень широко и потому сильно затрудняет отграничение «хороших» мигрантов от «плохих». Согласно действующему Закону «О государственной политике Российской Федерации в отношении соотечественников за рубежом» к числу соотечественников за рубежом относятся, в частности, «лица, состоявшие в гражданстве СССР, проживающие в государствах, входивших в состав СССР, получившие гражданство этих государств или ставшие лицами без гражданства» [202] . Но при таком толковании среди «соотечественников» неизбежно должно оказаться большое количество тех, в ком общественное мнение часто видит «плохих» мигрантов – низкоквалифицированных, злонамеренных, больных, являющихся носителями «чуждой культуры» и проч. По-видимому, должны существовать – и, возможно, существуют – какие-то дополнительные фильтры, отсекающие «хороших» соотечественников от «плохих». Может быть, этим объясняется то, что большого успеха данная программа не имела. По программе предполагалось принять за 2007–2009 гг. 200 тыс. человек, реально было принято немногим более 16 тыс. [203] , к началу 2012 г. общее число прибывших в Россию соотечественников составило свыше 62,5 тыс. человек [204] – не так много, если учесть, что общий миграционный прирост за эти годы составил не менее 1 млн человек.

202

Федеральный закон от 24 мая 1999 г. № 99-ФЗ «О государственной политике Российской Федерации в отношении соотечественников за рубежом».

203

Население России 2009. Семнадцатый ежегодный демографический доклад / отв. ред. А. Г. Вишневский. М., 2011. С. 262.

204

Мониторинг реализации Государственной программы по оказанию содействия добровольному переселению в Россию соотечественников, проживающих за рубежом. http://www.fms.gov.ru/programs/fmsuds/monitoring/2011.pdf.

Иногда в просторечии понятие «соотечественник», без оглядки на закон № 99-ФЗ, отождествляют с понятием «этнический русский» или, во всяком случае, «носитель русской культуры». В принципе не было бы ничего плохого, если бы Россия действительно создавала преференции для возвращения оказавшихся за рубежом носителей русской культуры, как, впрочем, и носителей культур других народов России. Скорее всего, так и нужно делать. Однако этот вопрос следует рассматривать отдельно от миграционных проблем России, имеющих демографические и экономические корни, – по чисто количественным соображениям.