Время и комната
Шрифт:
Оберон исчезает. Все медленно расходятся от пологого склона в разные стороны. Титания с мучительным трудом ползет дальше. На переднем плане Георг проходит мимо Элен.
Элен. Георг!
Георг. Да?
Элен. Может, нам все оставить по-старому?
Георг. Элен!
Элен. Ну хорошо, хорошо…
Затемнение.
Акт четвертый
Все та же луговина, на следующее утро. Вольф и Хельма в обнимку спят. Чуть далее в глубине сцены сидит Титания, в легком плаще, в модном платье. Невдалеке от нее муляж коровы и костюм богини. Она то и дело с недоумением поглядывает на эти обноски, встает, рассматривает их вблизи, снова садится.
Выше по склону спит Первенец, рядом с ним в свою прежнюю натуральную величину сидит, укрывшись за газетой, Учтивец. Справа появляется Оберон в сером дорожном костюме, он курит сигарету. Поклонившись персонажам в глубине сцены, он представляется: «Нефакт». Однако никто не обращает на него внимания. Он говорит слишком тихо. Он выбрасывает руку с сигаретой вперед, жестикулирует, как бы разговаривая сам с собой. «Слишком тихо, — бормочет он. — Еще не на полную громкость». Снова уходит. Позже выход его повторяется, но опять безуспешно. «Нет, бесполезно. Они меня не слышат. И не замечают даже». В промежутке на сцене показывается Киприан, тоже в костюме, снова исчезает. У него при себе сантиметр и ножницы, он измеряет и подправляет всё, что попадается ему на пути: от выпроставшейся из куста ветки до хлястика на брюках, который он отрезает. «Это мне не подходит», — говорит он об одежде. «Не подходит», — это о пропорции. «Ничего не подходит!» — гримаса недовольств. «Абсолютно ничего не подходит». Титания тем временем причесывается, подкрашивается, смотрится в зеркальце пудреницы, наводит красоту. Просыпаются Хельма и Вольф, в ужасе смотрят друг на друга и подскакивают как ошпаренные.
Вольф. Что? Что такое? Почему меня ты обнимаешь?
Хельма. Да это я проснулась и лежу в твоих объятьях.
Вольф. Случилось что-нибудь?
Хельма. Не знаю. Что могло случиться?
Вольф. Нет, такого со мною не случалось никогда. Даже по пьянке.
Хельма. Ну вот, быть может, случилось что-то, а я даже и не помню. Могло ведь что-то быть, а я в такой отключке… (Встает и подбирает свой жакет.)
Вольф. Что это там на шее у тебя?
Хельма. Ой! Ах, это. Да так. Вещица.
Вольф. Жуть какая.
Хельма. Как быстро все из моды выходит.
Вольф. Выброси сейчас же.
Хельма. Э-э, нет, она, между прочим, дорогая была.
Вольф. Сейчас же выкинь!
Хельма срывает с себя амулет и бросает в кусты. Вольф и Хельма уходят.
Первенец (просыпаясь подле Учтивца). Ну что, малыш, что ты там вычитал в газете, как старичок. Небось, не понимаешь ни слова, мой карапуз.
Учтивец. Они уже опять вывели новый овощ. Гибрид баклажана и помидора. Нет, эти ребята скоро всё друг с другом скрестят. Первенец (привставая и заглядывая поверх газеты). Учтивец? Ты?
Учтивец. Я. А кто ж еще?
Первенец. Все. Кончено. Я знал, что это сон.
Учтивец. В чем дело?
Первенец. Господи! Как быстро всем сердцем прикипаешь к мальчугану, такому милому, такому карапузу… Ладошку пухлую в руке сжимаешь, чтоб он не побежал на красный свет…
Учтивец. Опять работы нет для архитекторов. Ну хоть умри. (Бросает газету Первенцу и уходит вправо за кусты.)
Первенец. Эй, карапузик! Малыш! Ну подожди же меня! (Убегает вслед за Учтивцем.)
Титания, явно по нужде, уходит в кусты. Слева появляется Киприан, останавливается возле кустов.
Киприан. Оберон! Ты слышишь меня? Оберон!
Титания. Ищи!
Киприан. Титания!
Титания. Ищи!
Киприан. Паутинка! Мотылек! Горчичное Зерно!
Титания. Ищи! Ищи! Ищи!
Киприан. Ищи-ищи! Ну да… За моря, за океаны, землю, небо, лунный свет, что найдешь, а что и нет… (Уходит вправо.)
В глубине на вершину склона выползает Второй мальчик. Он начинает ласкать костюм Титании и с недвусмысленными намерениями на нем укладывается. Впереди, перед кустами, стоит Девочка.
Руки она выставила перед собой, словно упираясь в стену, и кричит каждому из проходящих мимо: «Свинья! Скотина!». Мимо нее друг за другом проходят: Георг, Хельма с пиджаком Вольфа на руке, затем Оберон, он же Нефакт. Окрик Девочки заставляет каждого из них либо запнуться, либо испуганно отпрыгнуть в сторону. Оберон/Нефакт застывает возле кустов, закрыв лицо руками. С костюмом Титании в руках Второй мальчик выходит из глубины сцены.
Девочка. Свинья!
Второй мальчик. Да успокойся ты.
Девочка (показывая на Оберона/Нефакта). Вон тот тип — мой отец. Честное слово!
Из-за кустов выскакивают Первый и Третий мальчики, каждый чиркает зажигалкой на уровне груди Оберона/Нефакта, норовя подпалить ему пиджак.
Первый мальчик. Тятя! Тятя!
Третий мальчик. Эй, папаша, закурим еще по одной! Первый мальчик. Давай-давай, папаша, закуривай! Третий мальчик (поливая пивом из банки тлеющий пиджак). А как, папаша, насчет пивка?
Первый мальчик. Давай-давай, отец, полегчает.
Девочка. Нико! Ты что, рехнулся? Совсем того? Он ей на юбку напакостил! Прямо на юбку — и эту мерзость, фу!
Второй мальчик. Ну как, приятный сюрпризик, а? Я сразу знал, что вам по вкусу придется. Вот так всегда: придут — и всё опошлят. Пустота. Безлюдье. Да ладно тебе. В конце концов, я ведь ее хорошо знал. Она мне даже как-то раз письмо написала.