Время - московское!
Шрифт:
— Не нужно ничего сочинять! Тут достаточно интуиции! Да, они не слишком похожи на тех джипсов, которых я лично видел на Наотаре, в системе Дромадер. Но на джипсов они похожи больше, чем на что-либо иное! Тем более если вспомнить, что один из предметов злополучной Коллекции предположительно является частью тела джипса, которая свидетельствует о его происхождении из данной планетной системы… По крайней мере на этом настаивал тот умерший чоруг… В общем, все сходится!
— Хм… Джипсы это или нет, но кое в чем Вохур оказался прав, — задумчиво произнес Индрик.
— В чем именно? — не понял я.
— Помните, Вохур пугал нас какими-то демонами?
— «Демонами-повитухами»?
— Именно! Говорил, вот скоро появятся первые демоны… Так? А что мы сейчас, в сущности, наблюдаем? Правильно, тех самых демонов, исторгнутых, если верить показаниям приборов, некоей полостью, которая вдруг открылась в морском дне неподалеку от нас! Причем сам процесс образования этой полости, по-видимому, и породил цунами, которая утащила телескоп Локшина! Надо же, как забавно все складывается… А ведь я, признаться, не рискнул тогда толковать слова Вохура насчет этих демонов столь буквально!
— А если бы вы восприняли Вохура буквально, что сделали бы? Объявили эвакуацию? — мрачно осведомился я.
— Даже не знаю. Впрочем, эвакуацию все равно сейчас придется объявить. Во избежание…
Течение нашей беседы было грубо нарушено Локшиным. Расталкивая суетящихся у входа в эллинг локтями, он пробирался к нам с прытью наемного убийцы. Лицо его было окровавлено, глаза блестели как у безумца. К своей груди Локшин прижимал планшет.
— Наконец-то я вас нашел, Иван Денисович! — выдохнул Локшин и вцепился в предплечье Индрика мертвой хваткой, словно показывая этим: уйти, не выслушав его откровений, Индрику не удастся. — Я вчера весь день пытался к вам пробиться! А этот идиот в погонах… как его…
— Аничкин, — устало подсказал Индрик.
Аничкиным звался временно приставленный Колесниковым помощник Ивана Денисовича, нечто среднее между секретарем, телохранителем и денщиком.
— Вот-вот, Аничкин. Я четыре раза пытался к вам пробиться. А он все четыре раза сообщал мне, что вы заняты. Причем с таким надменным видом!
— Но я и впрямь был занят, — вздохнул Индрик.
— Но теперь-то вы свободны?
Индрик посмотрел на собеседника глазами, исполненными скепсиса.
— Что же, дорогой мой товарищ Локшин, я слушаю вас. Десять слов. Лучше — меньше.
— Десять слов? Вы сказали, десять слов? Да вы что, шутите?
— К сожалению, нет. Вы разве не видите, какая обстановка? Итак?
— Еще ничего не случилось, но… — Локшин поднял палец в розовые небеса, — вот-вот должно случиться! Помните, мы с вами говорили насчет пятой планеты системы? Которую вы называете Дунай? О том, что она приближается к Глаголу?
— Помню. Вы утверждали, будто это приближение ничего сверхъестественного не сулит, поскольку расчет траектории показывает: импакта не будет. Верно?
— Верно.
— И, если мне не изменяет память, конкордианские ученые со станции «Рошни» говорили то же самое, — добавил Иван Денисович. — Что же стряслось? Вы все дружненько ошиблись в расчетах?
— Нет, ошибка исключена… Просто Дунай изменил траекторию своего движения. Я знаю, звучит дико, невероятно, однако это факт! Полчаса назад я произвел очередное визуальное наблюдение планеты при помощи телескопа. Слава Богу, видимость появилась. А также вновь проделал необходимые расчеты. Так вот: траектория планеты Дунай изменилась радикально! Вот взять хотя бы…
— Десять слов или меньше! — сурово напомнил Индрик.
— Тогда скажите, что именно вас интересует! — воскликнул Локшин.
— Меня интересуют выводы.
— Вывод один. Совсем скоро Дунай и Глагол столкнутся.
Я даже присвистнул — поскольку действительно впечатлился. Индрик нахмурил брови и полез за пачкой сигарет.
— Действительно? — щелкнув зажигалкой, спросил он. — И нет никаких шансов, что Дунай пройдет мимо?
— Никаких.
— Но как это возможно? Чтобы астрообъект такой массы столь решительно изменил траекторию… Ну, вы понимаете.
— Не знаю. Но Дунай ведет себя так, будто кто-то нацепил на него… сто миллионов реактивных двигателей!
— Час от часу не легче, — вздохнул я.
— Между прочим, — меланхолично заметил Иван Денисович, обращаясь ко мне, — слова товарища Локшина проливают свет на концепцию Великого Освобождения, которую совсем недавно изложил нам господин Вохур. Теперь эта концепция уже более не кажется мне… гхм… метафорической.
— Если дальше так пойдет, вскоре нам останется только записаться в манихеи.
— Типун вам на язык, Александр Ричардович, — мрачно усмехнулся Индрик.
Утро выдалось богатым на научные прозрения.
Буквально за завтраком, на котором мне повезло трапезничать рядом с Индриком за длинным, буквой «Г» изогнутым столом, к Ивану Денисовичу, мирно жующему гречневую лапшу с телятиной по-сычуаньски, причалил вертлявый молодой человек в штатском с ухоженной гривой медово-желтых волос и серебряным кольцом в правом ухе. В одной руке денди нес планшет, в другой — чашку горячего чая.
«Секретарь какой-то важной птицы?» — предположил я, исходя из щеголеватого вида пришельца и той очаровательной наглости, с которой он уселся на временно освободившееся слева от Индрика место Аничкина — тот ускакал за добавкой. Однако я ошибся.
— Разрешите представиться, Валерий Крюгер, — сказал наглец. — Аналитик второго отдела.
— Очень приятно, — промычал сквозь непрожеванную телятину Индрик. — Чем… могу?
— Я только что из Гургсара. И, поскольку дело важное, я взял на себя смелость побеспокоить вас прямо за завтраком. Разрешите?